За то короткое время, проведенное в этом доме, я так привыкла к снимающим нас камерам, что часто стала забывать о них. Однако. Они снимали все!
Я показала ему средний палец и начала приближаться к бассейну походкой супермодели в моем лучшем исполнении. В то время как объектив видеокамеры снимал каждый мой шаг, я задалась вопросом, могут ли они включить вызывающий акт в эфирную версию шоу, а если нет, решу ли я этим воспользоваться.
Я бы хотела, чтобы мое погружение в бассейн выглядело так же хорошо, как и у Ретта, но сомневалась, что обладаю грацией обученного пловца из морских войск. Так или иначе, я все равно прыгнула в воду.
Когда я вынырнула, Ретт оказался рядом со мной — мокрый, мускулистый и загорелый. Он потряс головой, а затем убрал волосы назад. Его серые глаза казались голубыми, и они на самом деле были голубыми, но только с серыми полупрозрачными пятнышками.
Я улыбнулась, и он улыбнулся мне в ответ.
Он был чрезвычайно привлекательным мужчиной, и пусть наша неудавшаяся сексуальная авантюра все еще была на первом месте в моих мыслях, я поняла, что нужно дать ему второй шанс.
Я чувствовала, что он это заслужил. Кстати, любой преступник, приговоренный к тюремному сроку, получает еще один шанс изменить жизнь, если срок, конечно, не пожизненный.
Если преступникам можно, то почему я не могу дать Ретту второй шанс на секс?
Я решила, что должна сделать это.
Он положил руки на мои плечи и посмотрел мне в глаза.
— Я хочу трахаться.
Наверное, я должна была сказать что-то про отсутствие какого-либо уединения, но вместо этого потянулась к его члену. Частично защищенная от объектива камеры в воде, я сжала рукой член. В считанные секунды он затвердел. Я начала поглаживать его по всей длине, пока мы стояли по грудь в воде и смотрели друг другу в глаза. Ретт наклонил голову вперед. Я сделала то же самое. Наши лбы соприкоснулись.
— Мы должны трахнуться здесь, — прошептал он.
Мысль была интересной, но я сразу же присвоила ей статус невыполнимой.
— Боже, это звучит горячо, — прошептала я, — но невозможно.
Он отстранился и слегка поднял подбородок.
— Почему нет?
— Бобби в двадцати футах от нас (Прим.: 6 м), — вздохнула я. — И он всегда снимает.
Он кивнул.
— Знаю. Он всегда в двадцати футах от нас. И если мы пойдем трахаться в спальню, они все равно будут снимать. Никто не может увидеть нас здесь, кроме съемочной группы. Давай устроим для них шоу.
Моей киске понравилась эта идея. Очень. Как мало, оказывается, у меня здравого смысла.
