- Да, - клацнула челюстями я.
Сашка согревая потер мне плечи и, когда я перестала дрожать, отнял руки и двинулся обратно в тень.
Повисла пауза. Я чувствовала, что главный разговор назрел и внутренне готовилась к долгой и упорной обороне. Я хотела начать, но Сашка меня опередил:
- Ты хочешь вернуться домой? - неожиданно прямо спросил он.
- Что? - не поняла я; слова, готовившиеся вырваться наружу, заставили меня неловко поперхнуться. - Да, конечно! Я очень осторожна, - залепетала, оправдываясь я, но Сашка меня прервал:
- Никогда не думал, что ты способна на вранье.
Он поднял руку, препятствуя ответной реакции, но зря - я застыла на месте и удивленно глядела на его холодное, застывшее, словно маска, лицо.
- Я давно понял, что ты желаешь здесь остаться, ты намеренно цепляешься за любую возможность. Хотя... - вдруг резко оборвал фразу он, и заговорил каким-то совершенно чужим голосом: - ...кто я такой? Всего лишь твой дружок, который попал не к месту? Мешаю тебе развлекаться и рисковать - ты же в сказке и все, конечно, будет хорошо! - Он помолчал, пронизывая меня взглядом, в котором плескалось что-то напоминающее отвращение. - Видимо четыре тела на койке с капельницами - это верх осторожности! Так держать!
Мне захотелось врезать по этой твердой, застывшей физиономии! Он извратил все так, будто я во всем виновата!
- Не я тебя сюда привела! - зашипела я. - Сидел бы дома! Без всех вас я бы уже давно выбралась!
Холодная маска треснула и исказилась в какой-то неестественной, кривой усмешке, но, затем, снова вернулась в прежнее состояние.
- Ты бессердечная. - На сей раз очень тихо сказал он.
- Это я-то?!
- Ты оказалась, где хотела, и все остальное для тебя перестало быть важным. Видимо, только в этом мире ты не прикидываешься, кто ты есть на самом деле.
Сказав это, он быстро прошел к двери и вышел.
Я обхватила себя руками. Как только дверь хлопнула, моя злоба ушла и осталось только тупое бессилие. Каким-то погано-честным чувством я понимала, что Сашка прав. Я действительно 'цеплялась'... Но просто ли это 'туристское' любопытство или нечто большее, как считает он?
Прежде в моей жизни не было ничего 'из вон выходящего' - в школе я была простой хорошисткой, я боролась с проблемами, разбиралась в отношениях, что-то получалось, что-то нет - все шло своим чередом, но, когда мне взбрело в голову написать про Далетанию, все будничное, привычное осталось где-то во вне... Для меня открылся новый, объемный, живой мир, и мне захотелось приключений, по-настоящему захотелось! Чтобы настоящая опасность боролась со смекалкой, чтобы каждый поступок был рискованным и от него трепетало в животе, чтобы любовь была выстраданной, честной, волшебной! Я писала и главным моим желанием было прочувствовать хотя бы малую часть через главную героиню - видеть ее глазами, ощущать ее кожей, чувствовать ее сердцем...
