Сашка встал сбоку и взял меня за здоровую руку, его голубые глаза так же неотрывно следили за действиями Ароны.
- И это должно мне понравится? - скривился он.
Я пробормотала что-то неразборчивое.
- Готова? - спросила мать Тартена.
У меня отнялся язык, не в силах ответить что-то членораздельное, я кивнула.
- Хорошо.
Ее постоянное 'хорошо', которое она говорила и к месту и просто, как бы подытоживая, начинало бесить!
- Сейчас разверну повязку и сниму мазь. - Объяснила Арона. - Придется терпеть - обезболивающее дам только перед вживлением, иначе оно перестанет действовать раньше, чем закончу!
Судорожно дергая ногами, я проглотила комок в горле и кивнула. Сашка тяжело вздохнул и сдавил мою руку.
- Жми, когда будет больно, - предложил он то единственное, чем мог помочь.
И тут началось! Противоестественные жаркие и жесткие прикосновения к отравленной коже, заставляли извиваться и содрогаться каждый долгий миг, пока Арона снимала очередной слой мази и гнойных извержений! Я мычала от боли! Руку Сашки я сжимала изо всех сил, но почти не чувствовала его - все мое существо будто теперь было заперто в правой руке, она заставляла меня стонать и проклинать всю Далетанию вместе взятую!
- Хорошо, - перекрывая мое мычание, сказала Арона. - Еще раз промою и дам обезболивающее.
Она была так противно спокойна, что я чуть не послала и ее!
И вдруг холодок!
- Ааааааааа...
Прохладная жидкость свободно полилась по руке, останавливая движение открытых воздуху язв. Арона взяла чистую кисточку и стала смазывать их изумрудно-черной мазью, смесь совершенно не чувствовалась. Я расслабилась. Сердце перестало скакать и ноги свободно растянулись на лежанке. Сашка неуверенно подмигнул:
- Скоро все закончиться.
Я не стала объяснять, что самое интересное впереди...
- Говори, если что-то почувствуешь. - Предостерегла Арона.
Доверчиво подняв глаза, я увидела огромную иглу, которую она быстро протягивает ее к моей руке!
- Неееет! - закричала я, но было поздно!
Словно вилку в мясо, она воткнула иглу в руку!
К горлу подступила тошнота. Я задыхалась, не в силах сдвинуть с места руку с пронзившей ее иглой. В глазах потемнело; сознание ускользало, все окружающее сливалось в пятно.
- Чувствуешь?! - Спросил Сашка.
В его интонации звучали нотки восторга.
- Что? - сквозь бред полуобморочного состояния, переспросила я.
- Тебе больно?
Нет! Я всего лишь умираю!
Меня затрясли за плечи, кто-то влил в губы что-то холодное. С трудом приподняв веки, я увидела, взволнованное Сашино лицо и по-прежнему невозмутимое Ароны.
