- Да! Да! Стоило! Я готов умирать сотни раз, лишь бы снова прикоснутся к ней! Эта ночь была единственной за десять лет, когда я был счастлив! Я ни о чем не жалею, ни о чем!
- А ей ты сказал? – устало спросил Ульям. - Что будет с ней, когда она поймет, что отдавшись, обрекла тебя на смерть! Ты подумал, как она будет жить с этим?
Вольфганг вскочил и заметался по комнате как тигр в клетке.
- Я все решил. Я пойду на пир в замок и убью Манфреда и его никчемного сынишку, избавив всех от их черных душ. А Эра еще молодая, она сможет обрести любовь.
- Но как же ты, ведь проклятие можно снять, - закричал Уильям.
- Как?
- Я так и не смог понять, но если бы у нас было больше времени, я бы…
- Прошло десять лет и если даже ты мудрейший человек, не смог понять в чем тайна, то никто не сможет.
- Но…- плечи старца поникли, а глаза потускнели.
- Дедушка, - Уильям стал перед ним на колени. – Я умру счастливым, понимаешь? А скоро, я покончу с этим змеиным кублом!
- А Эра? Что ты скажешь ей? – Вольф заколебался.
- Ты объяснишь ей, когда меня не станет! Но для начала нужно не позволить ей выйти из этого дома, пока все не закончится.
- Ты должен знать, что Манфред, что-то задумал? Мое сердце чует это. По замку поползли слухи, что Маркус объявит наследника.
- Только им не будет никто из рода Кан, - уверенно проговорил Вольф. - Я не допущу этого!
- И чего же ты не допустишь? – спросила Эра, входя в дом.
- Чтобы Уильям один добирался по темноте домой, - выкрутился Вольфганг. - Я провожу его, - Вольфганг предостерегающе посмотрел на деда.
Тот без колебаний поцеловал Эру в щечку и вышел из дома.
- Я скоро вернусь, милая, - прошептал Вольф. - Только выведу старика из леса, а то вдруг заблудится.
- Я буду ждать.
Вольфганг ушел, но Эра знала, он вернется быстро, ведь это их ждала ночь любви, одна из немногих перед смертельной опасностью в замке. Вольф и в правду словно летел над землей и запыхавшись ворвался в их прибежище, едва увидев Эру, он припал к ее губам. В его поцелуе была какая-то яростное отчаяние, Вольф никак не мог насладиться ею, и он мог бы поклясться, что до конца жизни ему б не хватило на это времени. И ее тело, льнущее к нему, губы, горящие таким же желанием. Как ему будет трудно покидать ее! Как же ему будет не хватать объятий любимой, биение ее сердца, как раскрывается ее бедра на встречу его собственным!
Эра говорила о любви, только не словами, а своим телом, ее руки порхали над возлюбленным, пальцы ласкали грудь и спину. Вольфганг позволил ей опрокинуть себя на спину, а Эра словно лесная фея с распушенными волосами вспыхивающие красным огнем в пламени очага, исторгала из его груди стоны наслаждения. Вот ее губы сомкнулись на его маленьком соске, и его пронзила сладостная дрожь, маленький язычок обвел другой, заставив и его испытать наслаждения. Ее губы покрывали всю грудь легкими поцелуями.
