Когда огонь успокоился, а в пещере стало сумрачно и тихо, Юли осмелилась осторожно приподняться. Сильвия сидела, прислонившись спиной к стене, голова ее свесилась на грудь. Она спала, но и во сне лицо Крылатой оставалось мрачным. Юли стало отчаянно жаль свою новую подругу, столько было в ней нерастраченной любви, столько нежности, и как больно та ныла в ней.
Не замечая того, Юли потянулась к Сильви всей этой жалостью, всем теплом своего сердца.
– Спи спокойно, пташка, – прошептала она. – Все будет хорошо.
Сильви глубоко вздохнула, морщина между сведенными бровями разгладилась, лицо посветлело. Она сладко потянулась, опускаясь на камни, и улеглась возле костра. Сон ее стал легким и приятным. Юли показалось, что она даже видит его отблески – солнечный свет льется в раскрытые окна просторного дома, и маленький ребенок бежит к Сильвии, шлепая по полу босыми ножками.
Невольно подглядывая за самыми сокровенными мечтами подруги, Юли и сама опустилась на лежак, готовая задремать. Ей было тепло и спокойно, хотя за пределами пещеры все еще выла буря, а Вестники, улетевшие на рассвете, оставались у нее в плену. Но волна мягкой силы согревала Юли изнутри.
Ей хотелось верить, что все и правда закончится хорошо, и она поверила в это.
Серебряный свет заполнил ее изнутри, не причиняя боли. Юли попыталась открыть глаза, но мир оставался залитым серебром, в нем больше не было ничего, кроме сияния, чистого, абсолютного. Тяжесть мягко опустилась на Юли, и та расслабленно выдохнула, отдаваясь чужой власти.
– Умница, девочка… – прошелестел голос где-то рядом, а может, и в бескрайней дали: в новом, серебряном мире не существовало расстояний. – Покорись нам, ты одна из нас, так будь нами.
Этот голос был неуловимо похож на знакомый, хрипловатый голос бабушки, но то была не она. Юли ощутила, как незнакомое существо приблизилось к ней вплотную. Холодное его дыхание пахло чем-то влажным, живым.
– Ты знаешь свою суть, девочка? – выдохнуло существо.
– Я – Лекарь, – ответила Юли, не чувствуя ни страха, ни отвращения.
– Нет. Ты лишь встала на этот путь. Первая ступень опрокинула тебя. Сколько чужой силы влилось сюда, чтобы это юное сердечко не остановилось навек?
Девочка почувствовала, как длинные холодные пальцы дотрагиваются до ее груди, и покрылась мурашками. Но бесплотная рука не остановилась, она прошла сквозь кожу, кости и плоть и обхватила сердце. Юли продолжала лежать, неподвижно, едва дыша, не ощущая ни холода, ни ужаса, ни боли. Ничего не было в этом мире, кроме серебра.
