Я многозначительно осматриваю специально созданный для мистера Белдинга кошачий топ, в который он сейчас наряжен.
— Не знаю, — говорю я невинно. — Может, ему просто хочется побороться за небольшую свободу в самовыражении?
Саммер ахает.
— О, как это забавно, да? Просто поторопись, хорошо? — Она громко вздыхает, разворачивается на каблуках и, цокая по деревянному полу, пересекает комнату, после чего закрывает дверь гостиной с большей силой, чем обычно.
В последнее время у нее плохое настроение.
Я крепко хватаюсь за рейку на стене и иду вдоль нее, пока не дохожу до моей уютной, размером с коробку, комнаты, где, наконец, надеваю старые добрые черепаховые очки.
— Наконец-то, Господи! — кричу я в потолок в знак возвращения к прежнему состоянию.
Помещая айфон на базу для подзарядки, я выбираю плейлист с любимыми гимнами рока, и они еще ни разу не проваливали задачу вернуть мне потрясающее расположение духа. Быстро срываю с себя одежду, в которой была прошлой ночью, и бросаю ее в привычном направлении переполненной корзины с бельем. И правда стоит заняться стиркой.
Завтра.
Совершенно точно завтра.
Запрыгивая под душ, я мою голову шампунем быстрее, чем когда-либо, потому что Саммер уже израсходовала недельный лимит горячей воды, дважды за день приняв комплексную ванну, о которой прочитала на портале «goop», так что струи становятся ледяными еще до того, как достигают меня. Она кричит мне:
— Почисти зубы дважды, Джесс. Может, трижды.
— Конечно! — отвечаю я дрожащим голосом, сразу же отодвигая шторку для ванной, потянувшись за зубной щеткой, чтобы поработать над грандиознейшей чисткой зубов.
— Не забудь сегодня надеть белье, — снова кричит Саммер, и на этот раз уже из-за двери моей комнаты. Отчасти я жду, что она внезапно объявится в ванной в стиле кота-ниндзя, чтобы убедиться, что я помыла за ушами.
— Сегодня я точно надену трусы! — отзываюсь я в ответ.
Я задаюсь вопросом, нормально ли немного бояться своего лучшего друга? Не как убийцу, конечно, но иногда Саммер одаривает меня застывшим, морозным взглядом, отчего сердце уходит в пятки. Если я слишком пьяная, развязная или болтливая, у Саммер появляется этот леденящий взгляд, и тогда я понимаю, что, наверное, пора бы взять себя в руки. Время от времени я пытаюсь быть трезвомыслящей. Прекращаю веселиться: перестаю чудить с парнями, завязываю с выпивкой, ставлю на паузу питание только пищей быстрого приготовления «Пот Нудлс», заказы на ужин снэков «МакКой» и пуддингов «Харибо», а также хожу с Сам на ее ужасные курсы по пряже, даже смываю макияж перед сном и пытаюсь понять, что мода — гораздо больше, чем просто блестящие топики, делающие мою грудь более потрясающей. Обычно меня хватает на несколько дней. Но затем, довольно скоро, без вечеринок жизнь начинает казаться серой и пустой, и, нравится мне это или нет, но я возвращаюсь к тому, что Саммер отнесла бы к моим «смехотворным приключениям Джессики Бим». Она считает, что я живу так, словно мне все еще восемнадцать, а не двадцать восемь, но что в этом плохого? Как очень душевно поет Тули́са Контоставло́с: «Мы молоды, мы молоды, мы молоды». И я всегда говорю: жизнь чертовски коротка, чтобы не хихикать, пока можешь.
