Пока распаковывали коробки с консервами, на палубу вышел покурить Бела Месарош, пожаловавшийся на то, что внизу слишком жарко, чтобы спать. Мы стояли рядом в темноте, рассеиваемой только летними звездами, свет которых кажется вдвойне ярким в такие безлунные ночи.
— Ну вот, Месарош, — говорю я, глядя на восток горизонта. — Не так уж много времени остается. Скоро начнет светать. Похоже, наши итальянские друзья решили-таки не навещать нас сегодня. Интересно, больше ли повезет нам завтра ночью?
— Сомневаюсь, герр коммандант, — отвечает он, попыхивая трубкой. — Когда вам вручают разведдонесение от какого-то проходимца из Анконы, содержащее такие детали, то ставлю гульден против медного фартинга, что тот состряпал его с целью отработать деньги, потраченные на шампанское и девок. Не удивлюсь, если этот тип тянет денежки и из итальянцев, потчуя их тем же блефом, что и нас. Помнится однажды…
— Герр, коммандант, разрешите обратиться! — прерывает нас Дзаккарини.
— В чем дело?
— Честь имею доложить, герр коммандант, что жаркое испорчено.
Он протягивает мне первую из открытых жестянок. Разглядеть в темноте удавалось лишь смутные очертания, однако нос сигнализировал о том, что не все в порядке — пространство вокруг нас уже наполнил стойкий аромат некоей протухшей овощной субстанции.
С жестянкой в руках я спустился по трапу рулевой рубки в ярко освещенный центральный пост. Этикетка содержала лишь следующее: K.U.K. KONSERVENFABRIK NO. 109 HOFMOKL UND SAWICKI. RZESZÓW, UL. JATKOWA. Внутри банки обнаружилось дурно пахнущее, бурое месиво из нашинкованных капустных листов — это значит, что перед нами был консервированный бигус. Те из вас, кто путешествовал по Центральной Европе, имели шанс познакомиться с этим образчиком польской кухни —своего рода гуляшом из квашенной капусты, свежих кабачков, кусочков колбасы и нарезанного кубиками мяса. В лучшем своем проявлении, с олениной, грибами и красным вином, это благородное блюдо, традиционно подаваемое охотникам в лесу на Новый год. Даже теперь его аромат возвращает меня в дни юности: запах порохового дыма, хруст мерзлых сосновых игл под ногами и пронзительно-голубое польское небо. Но в проявлении обычном бигус представляет собой малоаппетитную смесь, которую подают в дешевых кафешках и институтских столовых: невкусное, пресное крошево из капусты, извлеченной из последней оставшейся за зиму кадки, с мясными обрезками. Было совершенно очевидно, что в данном случае мы столкнулись с чем-то более близким к последней версии, нежели к первой. Но как ни крути, рацион есть рацион — не хочешь есть это, придется довольствоваться половинкой буханки хлеба, а на завтра будешь грызть цвибак и потреблять консервы от Манфреда Вайса. Поэтому я вернулся на палубу с намерением явить позитивный командирский пример.
