[19]. Ноги, один из членов комиссии, сказал ему:
– Дон Дионисьо, мы пришли сказать вам, что вы больше не можете вести службу. Довольно уже критикующих речей с амвона. Черт побери, вы что, не можете остепениться и вести службу как полагается, не оскорбляя Республику?
– Я в своей церкви делаю то, что мне вздумается. Если хочу вести службу, веду, а если хочу оговаривать Республику, так и делаю. Хотите вы того или нет. Здесь я главный, понятно?
– Как вам угодно, дон Дионисьо. Только потом не говорите, что мы вас не предупреждали, – ответил ему Ноги.
Мужики из комиссии ушли, больше ничего не сказав, а священник не оценил свои силы и не осознал, как далеко зашло новое положение вещей, созданное войной. Лис продолжил вести службы и произносить антиреспубликанские речи с амвона. Его не раз еще предупреждали, чтобы он прекратил свои выпады против Республики, но он не обращал на это внимания.
Однажды мужики из комиссии подошли к дверям церкви. Когда началась служба, они вошли в здание и стали слушать речь священника с видного места. Лис не испугался, а, наоборот, усилил свою резкую критику в отношении Республики. Члены Дубинной комиссии не вмешивались. Они сдержанно молчали, наблюдая. Когда закончилась служба и прихожане покинули храм, они направились в ризницу, где священник переодевался. Прямо там, не говоря ни слова, мужики его сильно избили. С того момента дон Дионисьо стал бояться и осознал новое положение вещей. Он перестал выступать с критикой Республики, но по-прежнему вел службу.
* * *
Слушая длинные антиклерикальные речи республиканских и радикальных барчуков в течение многих лет, в августе 1936 года рабочие НКТ в городке решили взять на себя инициативу и приступить к активным антирелигиозным действиям. Они говорили, что наступило время покончить с властью церкви. И сделали это в чудовищной форме. Однажды на закате члены НКТ собрались в конторе профсоюза, чтобы выработать план действий. Они решили сжечь все религиозные фигуры вместе с их одеждой и украшениями, расплавить серебро и золото на благо революции и анархистского коммунизма, а в завершении спалить религиозные сооружения вместе со священниками. Некоторые также выступали за то, чтобы сжечь святош и богатых барчуков, но это предложение не было одобрено.
Даже в моменты наиболее безрассудного человеческого поведения появляются капли здравого смысла. Паскуалика Ящерица и Хуаника Пастушка выступили против принятия такого решения. Они были трепальщицами эспарто, едва умели читать и писать, но обе сошлись на том, что не надо было никого сжигать или что-то разрушать.
