- Очнулся, Мишаня? - над ним склонился фельдфебель Семенов. На лице его отчетливо читались тревога, озабоченность и даже испуг за привлеченного врача, - Ну, ничего, ничего... Накось вот: попей кваску...
Снова кто-то закричал - дико, иступлённо. И почти тут же захрипел зарычал граммофон:
На земле весь род людской
Чтит один кумир священный,
Что царит во всей вселенной,
Тот кумир - телец златой...
Голос Шаляпина звучал каким-то фантасмагорическим диссонансом крикам человека, то заглушая, то переплетаясь с ними. Рядом вдруг возник Львов:
- Как он? А-а-а, очнулись, Михаил Афанасьевич? - Он опять улыбнулся своей страшной улыбкой, и Булгаков содрогнулся, - Вы уж нас извините, что пришлось вас задействовать. Сами видите: эта мразь, человеческий мусор, умеют только воровать и предавать. А держать ответ за свои дела не хотят...
- Кто это? - слабо спросил Булгаков.
- Это? Ну, разрешите представить: Иосель Гершелевич Гепнер, Израиль Борисович Бабушкин - сахарозаводчики, воры и шпионы. А тот, кого вы так удачно откачали - Абрам Юрьевич Добрый. Тоже самое... пока...
- Почему 'пока'? - отчего-то шепотом удивился Михаил Афанасьевич.
- Ну, как 'почему'? Потому, что они пока еще живы. Впрочем, это - ненадолго. Вот сейчас еще Терещенко привезут, с ним мы тоже поговорим вдумчиво и... - Тут Львов усмехнулся и пропел негромко, - Ой, Днипро, Днипро, ты широк, могуч ...
Песня эта была Булгакову незнакома, но смысл он понял вполне. И от этого ему стало еще страшнее...
- Вы - бандит? - спросил он тихо.
- Да что вы? - засмеялся Львов. - Бандиты - они, а я - закон. Я суров, но это - я...
- По закону такого нельзя...
- А по какому закону они сахар во вражескую страну поставляли? По какому закону всю армию без сахара оставляли? По какому закону на крови народной наживались?
- Командир, Терещенко привезли, - вынырнул откуда-то Чапаев.
- Извините, Михаил Афанасьевич, - Львов поднялся. - Дела, дела...
...Через четыре часа все было кончено. Все четверо узников отписали все свои капиталы на указанных Львовым людей, Терещенко даже отдал свой любимый синий бриллиант , лишь бы ему перестали отрезать пальцы.
Львов еще раз проверил все ли заграничные счета были указаны, вся ли собственность учтена, потом махнул рукой:
- До встречи в аду, господа...
- Буду ждать вас там, - внезапно прохрипел Гепнер. - И дождусь...
- Обязательно.... - осклабился Львов и почти ласково потрепал сахарозаводчика по окровавленной щеке. - Я как появлюсь - сразу к вам, Иосель Гершелевич. Чертей построить, да всыпать подчиненным за нерадивость...
