Ерандаков ожидал от странного генерала чего угодно, но вот так вот, в лоб?! И вопрос, вроде бы, детский, из разряда: 'Папенька, отчего как суббота , так обязательно дождь идет?' Но с другой стороны, вполне логичный интерес фронтового генерала, который проливает кровь и свою, и своих солдат, а тут такой Содом и Гоморра творятся. Вот только несмотря на любезные улыбочки, глаза у Анненкова остаются холодными, умными, так что на простой 'вполне логичный интерес фронтовика' его вопрос как-то не тянет...
- Позвольте уточнить, господин генерал-лейтенант: что интересует конкретно? - осторожно спросил полковник. - Это ведь у вас не праздное любопытство, значит - кто-то среди ваших знакомцев заинтересовал вас лично. Так кто же?
Теперь задумался Анненков, решая, по-видимому, заслуживает Ерандаков доверия или нет? Но думал не долго...
- Вот что, Василий Андреевич, я вам постараюсь объяснить как-то попроще, - произнес генерал и тут же примирительно поднял руки. - Нет-нет, я вовсе не считаю вас глупым или непонятливым. Просто дело в том, что начала истории я вам рассказывать не стану. Незачем в это разных людей впутывать, которые, в общем-то, и ни причем.
Он снова закурил, опять протянул свой портсигар Ерандакову...
- Господин Рубинштейн не просто вор, а еще и шпион. Однако он избежал суда и любого наказания...
- Ну, почему же, - усмехнулся Василий Андреевич. - Ему, все-таки, запретили пребывать в обеих столицах ...
- Да, это - жуткая кара, - согласился Анненков без тени улыбки. - И мне хотелось бы понять: если Ее Величество Императрица Александра Федоровна требовала сослать его навечно в Сибирь, то кто заступился за Рубинштейна так, что даже ей ничего не удалось сделать? Второе, что меня интересует в связи с Рубинштейном: где эта тварь сейчас, и ведется ли за ним наблюдение?
Ерандаков молчал долго. Выкурил папиросу гостя - ароматную, ручной набивки, с трофейным турецким табаком, потом - свою собственную 'посольскую' .
- Ваше превосходительство, - произнес он наконец, возвращаясь к официальному титулованию, - ответить, я вам отвечу, но вот подтверждающих документов не дам. Уж не обессудьте: не дам. Своя кожа дороже...
Анненков молча кивнул и вопросительно посмотрел на полковника.
- Великий князь Николай Николаевич за него перед Его Величеством ходатайствовал и, по моим данным, угрожал, что если Рубинштейна хоть пальцем тронут - Его Величество пожалеет.
- Даже так? - Борис Владимирович приподнял левую бровь. - И что же?
