Эх, что, Валера сам пацаном не был? Молодым спортсменом, подающим огромные надежды? Разве он не помнил, сколько девчонок вокруг все время вертится, и как быстро они забываются, стоит появиться новому перспективному контракту, или едва тренер намекнет, что если ты приложишь больше усилий — тебя заметят и точно позовут в ту самую вожделенную команду?
Он все это помнил, и немного опасался, что Верещагин обидит Настю. Сомневался в том, насколько серьезно парень относится к этим отношениям, которые для Насти со всей очевидностью, заслонили все на свете. Ведь Верещагин приехал сюда на пару месяцев. Что он думает? Не играет ли с Настей?
Но парень, вроде бы, пока серьезно относился к подруге, и Валерий даже немного расслабился. И вот Настя сидит у самого льда, одна, вечером, и плачет. Точно плачет, Валерий был уверен, что не ошибается.
Удивление сменилось грустью и огромным сочувствием, состраданием к этой девчонке. Он не сомневался, что знает, в чем причина этих слез.
— Эй, егоза, — подойдя впритык, Валерий присел на скамейку и окликнул Настю.
Она повернулась и моргнула, похоже, не очень понимая, что к чему.
Валерий даже заволновался — он ее в таком состоянии никогда не видел.
— Настя, девочка, ты что? — обхватив ее плечи рукой, он не позволил Насте отвернуться. — Что случилось? Верещагин, да? Из-за него? Бросил?
От его вопросов Настя разрыдалась еще сильнее. У Валерия сердце похолодело от вероятной причины такого горя. Господи, девочке же только шестнадцать!
— Ты беременна? — немного смущаясь, все-таки спросил он, решив, что хоть чем-то помочь сможет, лишь разбираясь в ситуации.
А заодно решил, что так начистит Верещагину шею, что пацан на всю жизнь запомнит.
— Нет, — Настя отчаянно замотала головой и шмыгнула носом. — Не беременна.
Валерий немного расслабился — уже легче.
— Тогда не плачь. Никто не стоит, чтобы такой светлый человечек плакал, — притянув ее к себе ближе, он неловко погладил Настю по голове.
У Валерия детей никогда не было, и хоть он все время общался с детворой на тренировках, как успокаивать девочек — не особо представлял. Но все-таки старался, как мог.
Но Настя, вместо того, чтобы хоть немного расслабиться, плакала все так же горько.
— Егоза, ну ты что? Бросил он тебя? Ну и сам идиот. А нам придурки не нужны…
Вот тут Настя немного улыбнулась, пусть все еще плача:
— Нет, Валерий Федорович, он меня не бросил. Он хороший, правда.
— Ага, — Валера совсем растерялся, уже ничего не понимая. — Тогда о чем мы так страдаем?
