— Ух, ты… — Вдруг тихо прошептал Сашка, непонятно для нее.
А потом друг медленно наклонил голову. Будто давал ей возможность отступить, отклониться. Только руки его, при этом, держали Настю за талию все так же сильно. А она все никак не могла понять, что же сейчас будет, и почему сердце колотится в самом горле.
И тут случилось это, то самое. То, чего, оказывается, ей всегда страшно хотелось, только Настя и сама не понимала.
Сашка вдруг легко коснулся ее рта своими губами, раз, еще раз, словно пробуя. Или ожидая реакции Насти.
— Ох…
Не вполне отдавая себе отчет в том, что делает, она сильнее запрокинула голову и подалась навстречу этому легкому прикосновению, от которого у нее по всему телу пошла дрожь. Словно только этого и ждав, Сашка прижал ее к себе еще сильнее, и одной ладонью обхватил щеку Насти. А его губы…
Ой-йо! У нее в голове зашумело, то ли от солнца, то ли от нервного возбуждения, то ли от первого в жизни поцелуя. И было так здорово, и щекотно внутри, и жарко, и сладко. Действительно сладко, хоть и непонятно, как можно ощущать вкус поступка, движения, действия. А внутри живота так надрывно и тягуче-вязко. Но даже это — приятно.
— Стася… — Сашка отстранился, прижавшись щекой и губами к ее волосам. Глубоко вздохнул. — Кажется, мне хотелось этого с первой минуты, как я тебя сегодня увидел.
Она молчала. Настя просто не в состоянии была говорить. И его слова слышала как-то приглушенно. То ли из-за избытка ощущений, то ли из-за шума крови в ушах. Может, даже, больше ощущала по вибрации груди Сашки, к которой прижалась щекой.
— Стася? — Сашка, кажется, заволновался. — Стасечка, ты не сердишься? Стась? — Позвал он ее, осторожно коснувшись горячими губами кожи на виске.
Настя покачала головой, все еще молча. И подняла лицо, заглянув Саше в глаза. Улыбнулась, так, что, наверное, все то, что сейчас звенело внутри нее, стало видно. И открыла рот…
Но не смогла подобрать слова. Опять улыбнулась, и тихо вздохнула, решив, что, пожалуй, и не хочет нарушать словами этот обалденный момент.
Сашка ухмыльнулся, словно прочитал ее мысли. И снова поцеловал, только коротко. А потом обхватил за пояс и закружил, уже не поднимая, наоборот, прижав к себе крепко-крепко. И опять поцеловал, замерев посреди парка с ней в руках.
— Мы гулять собирались. — Наконец, напомнил он, минуты через три, когда у обоих кончился воздух в легких.
— Ага. — Хлопая ресницами и пытаясь прийти в себя, согласилась Настя. — Только мне, все равно, сначала домой надо. И бабушку Аню предупредить, и переодеться.
