Хрупкий лед | страница 24
Она ни за что бы раньше не поверила, что человек может настолько измениться. А вон, как, оказалось. Алкоголь меняет всех. И ведь, поначалу, Дима пил немного, и казалось, что совсем не влияет это на него — а вышло-то все вот так. Самое странное, что он никогда не злился на нее или других, будучи на подпитии. Вся агрессия выливалась на беспомощного и ни в чем не повинного маленького сына.
Сначала, сразу после рождения Сашки, все было хорошо, даже замечательно. Дима очень радовался, да и пил, вроде бы, не так часто. А может это Наталья уже подзабыла просто. Но, чем дальше, тем тяжелее становилось. Сыну исполнился год, прошел второй, а он никак не начинал говорить. Так: «мама», «папа», «дай», «вот». Да еще с пять-семь слов. И сколько бы они его ни учили, сколько бы ни пыталась подтолкнуть, заставить говорить, а не невразумительно что-то бормотать, ничего не выходило. Дима начал злиться, говорить, что это не нормально, и их сын, наверное, идиот. Тревожилась и Наталья, но она ни на секунду не усомнилась в способностях своего ребенка. Участковый терапевт, после ее жалобы, направил их к невропатологу и к логопеду. Те вместе обследовали Шурку, совещались какое-то время и, наконец, поставили совсем не легкий диагноз «задержка речевого развития». Нелегкий потому, что очень многие в их стране, подобно ее мужу, считали таких детей почти недоразвитыми. Даже педагоги и воспитатели. Хотя это было совсем не так. Хорошо, что ей толковые врачи попались в поликлинике. Не дали опустить руки, помогли, научили, как самой заниматься с сыном. Как помочь ему догнать своих сверстников. Да и сами — уделяли Саше время, следили за течением этого состояния, назначали упражнения, витамины, даже массажи. И, казалось б, малышу становилось лучше. Однако стоило маленькому Шурке увидеть пьяного отца — он опять замыкался, невнятно мычал или начинал плакать. А тот злился все больше и больше, пока, наконец, не дошло до того, что Дима поднял на сына руку. Первый раз Наталья простила мужа, поверила, что такое больше не повторится. Но когда поняла, что Дима не сдержал слова, когда вновь увидела, как он того бьет — не выдержала, закрыла пятилетнего Шурку собой. А потом, когда ошарашенный тем, что ударил ее, Дима падал на колени и плакал, пьяно растирая слезы вины по лицу, собрала вещи и ушла с сыном к матери. И на следующий же день подала документы на развод.
И, странное дело, но уже через два месяца, Шурка заговорил, едва ли не захлебываясь словами и предложениями, которые просто лились из него, как льется вода из переполнившейся чашки. Да, не всегда он произносил слова правильно, часто спотыкался и путал слоги. Но это было уже не важно, главное, что ее сын стал говорить. И только тогда Наталья задумалась, а не жизнь ли с вечно пьяным отцом была повинна в том, что творилось с ее сыном. Не то ли, что Шурка постоянно боялся и старался не попадаться на глаза Диме?