– Зря стараешься, – мрачно заметил Толян, который благоразумно не полез в салон. – Без ключа не заведется.
Максик хмыкнул в ответ и тоже проявил эрудицию:
– А знаешь, у иномарок такая специальная сеточка стоит в бензобаке. Это чтобы шланг не засунули и бензин отсосали. Прикинь!
Сидеть в чужой машине с каждой минутой становилось все опаснее.
Убедившись, что авто, действительно не поедет, расстроенный великан вылез из него и полез в карман за сигаретами.
Толян тем временем занервничал: магнитола сама шла к нему в руки, но он хотел все сделать без свидетелей.
Максик же не торопился уходить. Закашлявшись от последней затяжки, он вопросительно взглянул на приятеля, но тот лишь произнес:
– Слушай, мне отлить надо. Ты иди, а?
– Да ладно, не дрейфь! – хохотнул вспотевший великан. Я подожду.
Но Толян, по-видимому, не собирался делать свое мокрое дело в присутствии свидетеля. Глядя на приятеля, который за сегодняшний день ему уже порядком надоел, он полез за сигаретами во внутренний карман куртки.
В пачке оставалась всего одна – сломанная, без фильтра. Это почему-то особенно его расстроило. Придерживая дефективную сигу правой рукой, Толян нажал замерзшим пальцем левой руки на курок «Зиппо». Пламя дрожало на ветру и не хотело поджигать курево.
Толян почувствовал, как к горлу подкатывается горячий комок обиды на весь мир и, яростно прошипев «Чтоб вы сдохли, уроды!», откинул зажигалку куда подальше. Через секунду его внимание привлек странный звук. Автоматическое огниво, которое вчера досталось ему от незнакомого прохожего, звякнуло обо что-то железное.
– Тикай! – заорал он корешу, сообразив, что источник пламени попал в открытый бензобак. – Тикай, Максик, дубина!
Максик, который как ни в чем ни бывало, пинал ногой заднее колесо, оглянулся на него с удивлением.
Это было последнее, что увидел Толян. Через три секунды раздался страшным хлопок, а ударная волна чуть не сшибла его с ног.
23
Преподавателей спасла колонна возле окна. От взрыва книжки и куски стекла разметало по всей библиотеке. Никто из участников корпоратива даже не успел лечь на пол.
Первой опомнилась Лолита Андреевна, которая завизжала, точно сирена. Нимфа Эхо тихо охнула и закрыла глаза руками. Громовержец Кукушкин мгновенно протрезвел и отреагировал по-армейски коротко. Спустя минуту признаки жизни подал информатик, а за ним и другие гости, за исключением Сердякина.
Григорий Петрович точно одеревенел. Когда прогремел взрыв, то у него как будто взорвалось в груди.
