То, что они задумали сделать, тоже, возможно, было шантажом — но тут мы углубляемся в слишком сложные материи. Они не отличались щепетильностью в этических вопросах, просто у них было инстинктивное ощущение, что благая цель оправдывает средства.
Шерман обнаружил, что он находится в меньшинстве, и даже один против всех. Он выдвигал аргументы, взывал и угрожал, но они оставались непоколебимы. Он слишком поздно понял, что ошибся, посвятив их в свои тайны, и, стараясь потянуть время, лихорадочно обдумывал, как теперь выйти из этого положения.
Если он будет упорствовать, они просто объединятся против него и предупредят Ноултона. Он хотел обманным путем вернуть утраченные позиции.
Шерман начал делать вид, что уступает их доводам, и понял, что они поддались на его удочку.
— Мне надо от него не больше, чем вам, — ответил он на вопрос Дюмэна.
— Тогда почему тебе так хочется засадить его за решетку? — спросил Догерти.
— Да вовсе я этого не хочу! — Шерман сделал вид, что обиделся. — Я только хочу, чтобы он отсюда убрался. Просто мой способ надежный, а ваш — нет.
— Неправда, — прервал его Дрискол. — Дюмэн и я ответственны за то, что это продолжается по сей день, но ты думаешь, что все повторится снова? В любом случае какое имеет значение, чего ты хочешь? Мы будем действовать по своему усмотрению.
— Отлично, — с горечью согласился Шерман. — Я все сделал, собрал информацию, и вот что я получил. Конечно, какое имеет значение, чего я хочу?
— Что ж, тут ты прав, — согласился Догерти. — Но есть другая сторона дела — мы просто не можем поступить по-твоему. А наш способ прост как бревно.
— Сами вы бревна!
— В чем дело, ребята? — забеспокоился Догерти.
Они все начали галдеть и возмущаться, что надо сделать вестибюль «Ламартина» на веки вечные запретным для Ноултона.
Шерман, казалось, начал сдаваться.
«Осторожно, осторожно, а то у них возникнут подозрения», — говорил он сам себе.
Остальные продолжали наседать на него со всех сторон. Наконец он сказал:
— Делайте как знаете, — и пожал плечами.
Все зааплодировали.
— Об одном хочу попросить, — продолжил Шерман, — не говорите ничего Ноултону до завтра.
— Почему это? — спросил Догерти.
— Потому что я нанял одного частного детектива, чтобы он за ним следил, и мне надо его отозвать. Есть и другая причина, о которой вам незачем знать. Что вы собираетесь делать — ждать, пока он заявится сюда?
— А ты как думаешь?
— Я буду ждать его здесь до завтрашнего вечера, а потом, если он не придет, пойду к нему домой. Но помните — ни слова до завтра.
