Как только Догерти приближался к ней, чтобы купить сигару или прикурить, она таинственно шептала:
«Он уже мертв?» — и изображала радость, когда слышала, что ему подарен еще один день жизни. А для того чтобы вызвать у Дюмэна очередной поток красноречия, ей нужно было всего лишь мрачно промолвить:
«О, у наш француз есть такой крепкий нервы!»
Наибольшего успеха она добилась, когда задала им головоломку: «Почему это Странные Рыцари любят Республиканскую партию?»
Ответ, который удалось выжать из нее после нескольких дней дьявольских усилий и угроз, гласил: «Потому что и у тех, и у других система защиты — как в немецкой армии».
Но самим Странным Рыцарям было не до шуток.
Они спорили, выдвигали аргументы, строили планы.
Дюмэн и Дрискол проявляли выдержку и старались удерживать остальных в рамках приличия. Временами, когда остальные становились совсем безрассудными, дело доходило даже до того, что они угрожали выступить в поддержку Ноултона. Но агрессивность Бута и Догерти, а особенно Шермана, не убывала, и решимость их антагонистов стала слабеть.
Утром дня, последовавшего за событиями, изложенными в предыдущей главе, Догерти вошел в вестибюль раньше обычного и увидел, что Дюмэн и Дженнингс беседуют с мисс Хьюджес. Подойдя к табачному ларьку, он приветственно хрюкнул, кивнул красотке за прилавком и указал пальцем на свой любимый сорт сигар.
— Что-то здесь не так, — покачала головой мисс Хьюджес, ставя коробку с сигарами перед ним на прилавок.
— Конечно, не так, но это лучшее, что у тебя есть! — осклабился Догерти, выбирая сигару.
— Я имела в виду тебя! — усмехнулась мисс Хьюджес. — С сигарами все в порядке. А ты выглядишь так, будто всю ночь боролся за титул в бильярдном турнире.
— Ха! — выдохнул Догерти.
— Оставь его в покой, — улыбнулся Дюмэн. — У него есть такой темперамент! Он может быть очень опасный.
Догерти от этих слов чуть не подпрыгнул.
— Заткнись! — взорвался он. — Когда я такой, как сейчас, со мной лучше не шутить.
Дюмэн хихикнул, и Дженнингс тоже что-то пробурчал. Догерти набросился было на них, но они ретировались в направлении кожаного дивана в углу.
Вскоре появился Дрискол. Увидев, что Догерти уныло смотрит в окно, он позвал его с собой, и они пошли к своим приятелям, приостановившись по пути, чтобы сказать «доброе утро» Лиле.
— Нарядилась! — заметил Догерти, кивнув в сторону телеграфного столика, когда они присоединились к Дюмэну и Дженнингсу.
— Кто?
— Мисс Уильямс. Вся сияет как купол кафедрального собора. Вы понимаете, что это значит?
