Ноултон наконец сделал заказ, отложил меню и взглянул на свою спутницу. Она сидела, опершись локтем о стол и подперев подбородок кулачком. Ее ресницы медленно, словно нехотя, опустились, как будто не хотели закрывать глазки-звезды, а на ее щечках появились маленькие розовые пятнышки румянца.
Ноултон продолжал молча на нее смотреть, а она вдруг уронила на стол салфетку, которую вертела в пальчиках, а ее лицо приняло встревоженное выражение. Она посмотрела на Ноултона и встретила его вопросительный взгляд.
— Там мистер Шерман, — испуганно прошептала она. — Он только что вошел в ресторан и сел за столиком у двери. Он нас заметил.
Ноултон хотел было повернуться, но, по зрелом размышлении, остался сидеть как сидел, лицом к своей спутнице.
— Странные Рыцари, — непринужденным тоном сказал он и безразлично пожал плечами, — очень рьяно вас защищают. Но за такого соглядатая я бы их не поблагодарил.
— Но он, должно быть, здесь случайно, — возразила Лиля. — Не они же его послали.
— Может, он сам себя послал, — предположил Ноултон. — Мне уже довелось случайно узнать, что он любит заниматься тайной слежкой.
Лиля покраснела от негодования.
— Он не имеет права… — возбужденно начала она. — Я его ненавижу! Он испортил мне ужин — то есть хочу сказать, нам испортил.
Ноултон, который ничем не выдал своего беспокойства, рассмеялся в ответ на эти слова — в знак того, что Шермана бояться нечего. Ничто не может омрачить его радость оттого, что она рядом с ним, сказал он. Лиля вздохнула и принялась вяло ковырять вилкой в тарелке с устрицами.
— Этот типчик что-нибудь ест? — вскоре спросил Ноултон.
Лиля посмотрела в сторону двери.
— Нет, — ответила она. — Он пьет.
Услышав тревогу в ее голосе, Ноултон усмехнулся и заявил, что испытывает к мистеру Шерману жалость.
Вскоре, увлеченные ужином, они забыли о его присутствии. Ноултон прилагал все силы, чтобы отвлечь Лилю, и вскоре она уже весело смеялась, когда он рассказывал о своем детстве на ферме.
Он искрился весельем, а щечки девушки расцвели молодым, здоровым румянцем, ее глаза сияли от удовольствия.
— Пожалуйста, не так много! — запротестовала она, когда Ноултон начал накладывать ей на тарелку спаржу. — Я же не бедный голодный фермер, каким, судя по всему, были когда-то вы. Ну скажите мне правду, я вам нисколечко не верю!
— Не смею вас за это винить, — добродушно отозвался Ноултон. — Честно говоря, я и сам себе не верю.
На какое-то время они замолчали, Лиля слушала оркестр, а Ноултон с серьезным видом решал проблему салата.
