— Так я и думал, — не разочаровался в своих ожиданиях мастер Раарх, — на примере этой мистрис мы можем воочию увидеть разницу между примитивным мастаком, нахватавшимся поверхностных сведений, и истинным лекарем. Её прикладные навыки весьма впечатлили приёмную комиссию. Но профессионал отличается от дилетанта наличием полноценных знаний.
Лектор поднял палец вверх, призывая аудиторию внимать его словам. И, желательно, запомнить их, как молитву.
— Вот представьте, мистрис, что вы взялись оперировать. Избавь нас Тьма от подобного, но представьте. И как вы будите общаться со своими ассистентами? «Милейший, обратите внимание на вон ту штуку»?
Архе, почему-то, представилась совсем другая сцена. Её не в меру живое воображение мигом нарисовало картинку, как она Дану, который помогал лекарке Адина штопать, заявляет нечто вроде: «Милейший, если вы продолжите с таким же усердием пережимать асугос, то рен у него накроется медным тазом». Интересно, чтобы на это ей рогатый ответил?
Нет, ведунья, в принципе, понимала — лишнего студентам не преподают. И зубрить нужно все, что положено. Вот только раздражала её манера преподавателей, которые пациента даже издалека не видели, считать себя едва ли не равными Тьме.
Но сейчас Арха решила, ради разнообразия, побыть умной — и промолчать. Даже сумела изобразить на лице искреннее раскаянье.
Её усилия оценили. Раарх поручил ведунье подготовить реферат всего страниц на пятнадцать. Правда, с картинками. При этом гриб трухлявый ухмылялся очень многозначительно. Успел узнать, видимо, что художник из Архи получился ещё тот. Однажды она в собственных записях не поняла, где изобразила мозг, а где кишечник. Но, с другой стороны, всё наука. Меньше на лекциях спать будет. Поэтому наказание ведунья восприняла стоически.
Пришлось Архе после лекций топать в библиотеку и морально готовиться к многочасовому сидению за неудобными столами и на стульях, у которых жёсткость как будто кто-то специально повысил. Академические атласы по анатомии великолепны, подробны и восхитительно иллюстрированы. Но на руки их не выдавали. А заказать персональный список такой книги лекарке было не по карману.
Рисунки оказались истинным мучением. Девушке даже не удавалось углём их изобразить, а ведь предстояло ещё оформить контуры чернилами или тушью. Печень походила на что угодно — больше всего на груду гниющего тряпья — но только не на внутренний орган. Арха даже язык от усердия высунула — не помогло.
