— Проучил бы ты их, — подсказал Малыш. — Вспомни психологический практикум в институте. Попробуй — не промахнешься.
Лепесток-стул медленно отодвинулся, отпуская уже вставшего Капитана. Как это было — мгновенная псипередача или почти невероятная локационная способность гедонийцев, — но лица всех находившихся в лепо повернулись к нему. Он чувствовал себя форвардом, идущим к футбольному мячу на одиннадцатиметровой отметке: еще шаг, еще, удар и… Нет, гола не было. Капитан не ударил. Он остановился перед магами, воссевшими за таким же столом-амебой. Их красные трико вызывающе выделялись даже среди общей пестроты. Но Капитана не интересовали костюмы противников, он сам, насмешливо прищурившись — совсем мальчишка, напрашивающийся на драку, — ловил их замораживающий взгляд: а ну, кто кого?!
Голубоглазый маг не был психологом и подвоха не усмотрел. Да и проблемы «кто кого?» для него не существовало. Самый сильный — он, самый умный — он.
— Присядь! — приказал он Капитану, кивнув на возникший тут же стул-пленку.
Посланная им мысль не приказывала, а скорее предлагала, продиктованная не гневом, а любопытством к смельчаку. Капитан сел, внутренне посмеиваясь над ситуацией: высокопоставленный феодал снизошел до беседы с дерзновенным латником. Ну что ж, пусть всесильный испытает ничтожнейшего.
— Что тебе нужно? — послал свой вопрос маг.
Капитан молчал.
— Хочешь пузыриться?
— Я из школы, — сказал Капитан. — Еще не все знаю. Что значит «пузыриться»?
— Посмотри на них, — усмехнулся маг, кивнув на застывших на корточках гедонийцев. — Это пузыри. Все, кто служит нам, — пузыри.
— Сами захотели служить? — с наигранной наивностью спросил Капитан.
Маги переглянулись, заблокировав обмен мыслями, но Капитан подумал, что его, вероятно, принимают за полного идиота.
— Ты глуп, школьник, — наконец «услышал» он. — Просто мы отняли у них волю и личность.
— И они не сопротивлялись? — Капитан все еще продолжал играть в Иванушку-дурачка.
— Кто же может сопротивляться?
— Не знаю. — Капитан оглядел зал. — Может быть, этот?
Он показал на розовощекого силача, развалившегося в кресле за соседним висячим столом. Он казался невозмутимым, этот русоволосый крепыш, и только тревожные взгляды, которые он искоса бросал на магов, выдавали его душевное состояние.
— Этот? — Маг презрительно скривил губы. — Это вольный. Хочешь, я его превращу в пузырь? Сначала его, а потом тебя.
В глазах мага появился недобрый стальной блеск. Капитан не слышал приказа, он видел только, как задрожали руки розовощекого силача, медленно опустился недопитый бокал с голубой жижицей, безвольно поникли плечи.
