Артур потянул в стороны полы пиджака Ретта, и тот отпустил его подбородок, позволяя стянуть с себя и пиджак, и рубашку. Впервые Артур сам касался перевитой узелками мышц груди другого мужчины. Она казалась твёрдой как камень, будто каждая клеточка тела была напряжена даже сейчас. Но под пальцами эти бугорки судорожно подрагивали, и Артур чувствовал, как чуть заметно постанывает Дуглас ему в рот. Это было странно — ощущать, как отзывается на твои пальцы тело — сильнее и больше твоего, понимать, что управляешь им, искать слабые места и не встречать сопротивления.
Артур на секунду отвлекся, чтобы сбросить собственный пиджак.
Дуглас тут же принялся помогать ему, расстёгивая пуговицы рубашки, а языки их всё так же продолжали переплетаться, терзая друг друга.
Когда рубашка Артура тоже оказалась на полу, он прижался к Дугласу теперь уже обнажённым телом. Он чувствовал, как бьётся сердце у самой его кожи, ощущал, как мерно раздуваются лёгкие мужчины, и сам невольно подстраивался под этот ритм. Это было безумие. Он почти растворялся, но этого было мало, и он судорожно принялся расстёгивать ремень на брюках Дугласа. Артур дёрнул их вниз вместе с бельём и снова на миг прижался к Ретту, чтобы ощутить его целиком, а затем принялся расстёгивать собственный ремень. Он думал, что Дуглас снова не выдержит и возьмёт его прямо так, не до конца раздетого, но тот опустился на корточки и принялся освобождать Артура ещё и от обуви. Закончив, он легко поцеловал Артура в самый кончик напряжённого члена, и от этой мимолётной ласки Артур едва не кончил на месте.
Дуглас встал, скинул собственные ботинки, и только оказавшись обнажённым целиком, потянул Артура к себе и принялся медленно ласкать его спину, ягодицы, снова поясницу, и опять нежную ложбинку.
Артур вжался в него всем телом и, поймав в ладони лицо Ретта, заставил уже его наклониться для поцелуя. Они переплелись так тесно, что обоим казалось, будто они вот-вот станут единым существом. Не хватало только одного, последнего. И Ретт толкнул Артура к окну, заставляя развернуться к нему спиной.
Артур снова упёрся в стекло руками. Далеко внизу проносились огни автострады. Горели окна жилых домов где-то вдалеке.
Артур охнул, когда язык Дугласа внезапно коснулся нежной кожицы чуть выше его яичек. Он прогнулся, силясь выставить бёдра ещё дальше назад. Никогда он не думал, что прикосновения другого мужчины могут быть настолько сладкими. Всё, что делал Ретт, точно попадало в цель, будто Дуглас знал каждую клеточку его тела.
