— В репутацию вашей юридической фирмы я верую особенно, как в господа Бога, — процедила я.
Андре смотрел на меня серьезно, почти не мигая. Он был грустным и бледным. Несмотря на то что все мое естество противилось предстоящей встрече, я понимала, что желание Одри встретиться со мной — большая удача: был шанс, что она прояснит ситуацию, даст недостающую информацию.
Конечно, хотелось остаться дома, проваляться весь день на диване, разжечь камин. Возможно, сделать то, о чем говорил Андре.
— А нельзя, чтобы Одри через вас передала то, что она хочет сказать? — спросила я, невольно сбавляя обороты. Не было смысла злиться на этого незнакомого мне, вежливого Юсуфа. Наверняка эмигранта, дослужившегося до места в респектабельной юридической фирме, которому приходилось встречаться с преступниками разного калибра каждый день.
— Если бы это было возможно, я бы так и сделал, поверьте мне, Дариа. Это бы сэкономило мне самому много времени и усилий. Организовать вашу встречу сейчас — не самая легкая задача.
— Но вы сказали, что это будет несложно.
— Я имел в виду, что потом это будет куда сложнее, — пояснил Юсуф. — Я понимаю, что вы, должно быть, чувствуете…
— О, увольте! Не тратьте понапрасну этих ваших шаблонных фраз из пособия по тому, как успокоить клиента. Ничего вы не понимаете. К вам в автомобиль не подбрасывали бутылок с зажигательной смесью. Или подбрасывали?
Юсуф промолчал. Я едко улыбнулась самой себе.
— А почему нельзя, чтоб на эту встречу пошел я? — спросил Андре. — Или хотя бы сопровождал тебя?
— Нельзя, — вмешался Юсуф, услышав Андре. — Одри совершенно однозначно дала понять, что ничего никому не скажет, кроме мадемуазель Дариа. Она напугана тем, что ей предстоит пройти. Конечно, суд и тюрьма — закономерные последствия ее действий. — Юсуф словно озвучивал мои мысли. — Но от осознания этого факта ей не легче. Одри кажется, что теперь в опасности она.
— Вот же бедняжка, в опасности она! Интересно, в какой? Что ей в тюрьме забудут макароны к ужину подать? Ее бы в нашу тюрьму, в российскую! — возмущенно выпалила я, и только тут обратила внимание на отчаянную жестикуляцию Андре.
— Се-ре-жа! — декламировал он бесшумно, одними губами, и размахивал при этом руками. Я остановилась и принялась открывать и закрывать рот, зависнув, как программа на дешевом, маломощном компьютере. До меня медленно, как до жирафа, наконец дошло.
— Так вы придете? Что мне ей передать? — спросил Юсуф. Я прикусила губу и посмотрела в окно — во дворике не было ни души. Я хотела сказать «нет».
