— Мы многого о ней не знали, — сказала я. — Мы все. Я не готова и не буду проявлять понимание и сочувствие. Мне нужно знать, из-за чего моя фотография красуется на первой полосе желтой прессы. Отчего я чуть не сгорела заживо. Почему она пыталась меня застрелить. Я знаю, что Одри следила за нами, когда мы были вчера в гостинице, — сказала я жестко, неожиданно даже для самой себя. — И в тот день, когда мы оказались на приеме в доме вашей матери, Одри тоже следила за мной и за Андре, следила за нами всю ночь, сделала эти фотографии из окна отеля, сняла на видео драку Андре с Сережей. И я должна узнать все подробности, всю правду до конца.
— Какая разница теперь? — пролепетал совершенно разбитый Марко. — Достаточно ее сегодняшнего выстрела.
— Нет-нет, — возразила я. — Ее должны допросить. Ведь никому и в голову не придет связать эту историю с исчезновением туриста из России. Мне опять скажут, что я придумываю и усложняю работу полиции. В Париже у полиции явно очень много дел, раз они не могут найти время, чтобы заняться пропажей человека.
— Думаешь, она… — спросил Андре и тут же замолчал, не стал договаривать. Марко же вдруг ослаб и мешком повалился на лавку. — Думаешь, она знает, где Сережа?
— Я не думал о случившемся… в таком аспекте. Действительно, должно быть, Одри причастна и к этому, — растерянно произнес Марко, и я кивнула. Он продолжил. С ключами от квартиры Андре все понятно: у нас одна домработница. Отель… отель… Одри в тот момент была дома и запросто могла услышать мой разговор с Андре. Ох, вот, значит, зачем я был ей нужен! Чтобы было удобнее следить за Андре. Это моя вина. Я должен был… должен был догадаться раньше.
Марко замолчал, скривившись, и отвернулся, чтобы закрыться от нас, как от безжалостных зрителей ток-шоу, где он оказался главным героем.
— Не нужно винить себя! — возмутилась я. — Как такое можно предугадать? Никак! Никто не знает, что двигало Одри, и как глубоки были ее чувства к вам, Марко. И что она испытывает к Андре. Вы оба можете ошибаться. Возможно, она ненавидит его. Все можно трактовать по-разному. Я думаю, Одри была вполне довольна своей ролью третьего в комнате, свидетеля, которого никто не замечает. Это по каким-то причинам подходило ей. Она лишь решила уничтожить меня. Если бы я не появилась, Одри бы могла прожить так, незримо присутствуя в жизни Андре, много лет.
— Это было бы еще хуже. Если вы думаете, Даша, что таким способом успокоите меня, то имейте в виду, что эффект совершенно противоположный. Меня ужас охватывает при мысли о том, что это продолжалось бы много лет. Думаете, мне хочется быть дураком? Я и так всю жизнь себя им чувствую — такова уж участь старшего брата.
