В оригинале реплика героя Тома Круза построена чуть-чуть иначе и звучит куда экспрессивнее, чем в смягчённoм русскoм переводe: You know, Bill, there's one thing I learned in all my years. Sometimes you just gotta say, "What the f**k, make your move."
Надеть чёрные очки, закурить сигарету и обратиться к кому-нибудь, кто минимум в два раза старше вac, со словами "знаете, за свою жизнь я понял вот что..." - это высший кайф семнадцатилетних. Думать о сексе нон-стоп, сидя на уроках, занимаясь спортом или играя в карты с друзьями - это нормальное состояние семнадцатилетних. Жить с ощущением, что впереди блестящее будущее, а мир готовится лечь к вашим ногам - это естественное умонастроение семнадцатилетних. Американские режиссёры всё это понимали, а советские - нет.
Мы одевались, вели себя, разговаривали и смотрели на жизнь точно так же, как герои "Рискованного бизнеса". При этом какое-либо подражание с нашей стороны априори можно исключить. Мы просто не знали о существовании такого фильма. Я впервые увидел его лет через 20 после выхода, уже в XXI веке. Однако дух эпохи Рейгана и Тэтчер с её энергией и культом успеха был так силён, что мы ощущали его, словно никакого железного занавеса не было. Кстати, в истории кино мало фильмов, которые прославляли бы капитализм и свободу предпринимательства так естественно и непринуждённо, как "Рискованный бизнес".
Разумеется, ни у кого из нас не было порше, да и жили мы отнюдь не в эксклюзивном квартале Чикаго на берегу Мичиганского озера. Но в семнадцать лет это не так важно. Потёртые джинсы и серые пиджаки с чёрными футболками у нас были, и иногда нам даже удавалось раздобыть где-нибудь "Мальборо", а это значило, что мир у нас в кармане. Помнится, году в 84-м или 85-м мы с товарищем читали чуть ли не в "Комсомолке" статью о западногерманской молодёжи. В ней было подробно описано, во что одеваются западные немцы нашего возраста. Мой товарищ посмотрел сначала на мою куртку, потом на свои кроссовки (джинсы у нас были одинаковые) и сказал: "Они такие же, как мы". "Да, - ответил я, - они такие же".
Я знал, что фирменные кроссовки у моего товарища - одни на двоих с братом, и что носят их братья попеременно. Достать вторую пару их родителям никак не удавалось. Но в семнадцать лет нормально развитый человек убеждён, что мир лежит у его ног, даже если эти ноги бывают обуты в кроссовки лишь в определённые дни недели. У Дюма капитан королевских мушкетёров Де Тревилль вспоминаeт: «Я приехал в Париж с четырьмя экю в кармане и вызвал бы на дуэль любого, кто осмелился бы сказать мне, что я не в состоянии купить Лувр.» Повторюсь: в сущности, люди везде одинаковы.
