- Извини… - смущенно сказала Катя. – Случайно получилось!..
- Да ладно, ты что! Мама меня еще сильнее шлепает!.. – успокоила ее Аня. – И у нее рука больше!..
- Мама тебя шлепает, когда наказывает?.. – удивилась Катя.
- Нет, мама меня шлепает только после ванны или когда играет со мной. А когда она меня наказывает, она со мной перестает разговаривать. – ответила Аня.
И со вздохом добавила:
- Лучше бы она меня шлепала или даже выпорола, чем молчать вот так…
- А что ты делаешь, чтобы она не молчала?..
- Ну, что… Иду просить прощения!..
- И она тебя прощает?..
- Конечно! Всегда!.. Мириться с мамой так здорово!..
Катя сложила полотенце и отступила на шаг назад, с удовольствием разглядывая подругу.
- Теперь ты не только загорелая, но и вся красненькая!.. – сказала она. – Красненькая-прекрасненькая!..
Это произнесла именно Катя, а не Костя, потому что только девочка могла сказать так другой девочке. Причем такая девочка, которая только что была «мамой и папой в одних руках».
Но Костя мысленно горячо поддержал Катю. Он был с ней целиком и полностью согласен.
Аня только смущенно улыбнулась в ответ.
Надо было уже одеваться. И тут Аня почувствовала, что одеваться ей совсем не хочется.
Привычка к невинной младенческой наготе дома, воспоминание о свободной наготе во время купаний в лагере, сегодняшнее, совсем особенное переживание вдруг сплелись вместе, и Аня поняла, что для нее нет ничего более естественного, чем быть обнаженной. Особенно вместе с Катей. Для Кати…
Это было так же естественно, как для Кати быть всегда полностью одетой.
Но солнце поднималось все выше, и на пруд мог прийти еще кто-нибудь. К тому же подруг ждали разные другие замечательные дела.
Поэтому Аня быстренько оделась, а Катя помогла ей застегнуть пуговки на ее легком платье из набивного ситца.
Глава третья
1
Вот это, особенное переживание Кости-Кати и Ани, сразу же стало их личной и самой главной тайной. При этом оно не было чрезмерно острым, чрезмерно волнительным на протяжении всей их дружбы.
Они ведь были еще дети. Они никуда не торопились. Они наслаждались каждым часом, каждым днем жизни, которая казалась им бесконечной. Они еще не знали, что значит «владеть друг другом», «принадлежать друг другу», «быть собственностью друг друга» в том смысле, как это понимают искушенные взрослые.
Они и так принадлежали друг другу, как это свойственно только самым лучшим, самым добрым детям – свободно и радостно, целиком и полностью.
