- Сдадим в камеру хранения, - без тени иронии предложил Валентин Кашеринский.
- Шутишь, - вырвалось у меня. - Нынче в Геленджике подобных заведений днем с огнем не сыщешь
- Наоборот, - бодро подмигнул Валентин. - Чего-чего, а камер хранения теперь много. Пошли - покажу. Мы с недоумением и любопытством двинулись вслед за Кашеринским. Он же шагал уверенно, словно десятки раз -бывал в этом тихом приморском городке. Миновали дома, занятые военными частями и учреждениями. Шли по тенистым улочкам, над которыми низко нависали разлапистые ветви фруктовых деревьев. Наконец, у одного из небольших окраинных домиков Кашеринский остановился.
- Здесь.
- Что здесь?
- Камера хранения.
Мы недоуменно переглянулись.
- Разыгрываешь?
- Нисколько, - Кашеринский уверенно толкнул калитку.
Вошли во двор и лицом к лицу столкнулись с дородной пожилой женщиной.
- Здравствуйте, - первой поздоровалась она.
- Доброго здоровья, мамаша, - слегка поклонился Кашеринский. - Разрешите представиться: Валентин Романович... А это мои друзья.
Не понимая, что он затеял, мы помалкивали. Валентин же, как о давно решенном деле, сообщил хозяйке дома, что нам необходимо оставить на хранение чемоданы. Хозяйка нисколько не удивилась тому, что пять флотских командиров избрали ее дом в качестве камеры хранения.
- Ставьте сюда, - радушно указала она на беседку. - Потом перенесу в укромное место. Хотя я вас и не знаю, но вещички сберегу, не беспокойтесь.
Мы поставили свои чемоданы на пол беседки.
- Вы уж только того... Сами понимаете, - озабоченно проговорила женщина, не пускайте треклятого ворога в наш город. Тогда, сами понимаете, ваши чемоданчики целей будут.
- Отстоим, мамаша, город, - подчеркнуто бодро откликнулся Валентин Кашеринский. - Неужто мы гитлеровцам собственные чемоданы отдадим?
- И то верно, - оценила шутку хозяйка дома. - Ноне времена такие, что все стали вроде бы родными. Здоровья вам, сынки, и сил в битве с лютым ворогом. Пусть минет вас пуля лихая.
Мы вышли за калитку. Теперь прощай, Геленджик!
Без приключений добрались до политотдела и тут же получили назначения. Николай Литвинов, Константин Матюшечев и Валентин Кашеринский с этого дня стали морскими пехотинцами. Я и Иван Левин точно не знали, к какому роду войск себя отнести. Правда, нам намекнули, что придется наведываться во вражеские тылы, заниматься разведкой, но полной ясности при получении назначения мы не имели. Радовало лишь то, что комиссаром части, в которую нас направляли, был наш старый сослуживец Иван Серавин.
