Илай помогает мне в салоне лодки. Без дождя, льющегося на меня, с теплым одеялом на плечах, шок постепенно отпускает, и я наконец-то перестаю рыдать как ребенок. Глаза все еще наполнены слезами, которые все еще катятся по моим щекам, но это уже не такое ужасное рыдание, как раньше.
- Как ты можешь быть живым, Илай?
Слова кажутся чужими даже для меня. Я никогда не думала, что вновь буду разговаривать со своим братом.
Он заваривает чай, пока рассказывает мне свою историю. Авария была подстроена. Им. Он выяснил, что ЭльДжеф объявил награду за его голову, поэтому он подстроил свою смерть и нашел того, кто подменил стоматологические записи. Когда, в начале, никто не обратился в полицию, вмешался Эдуардо и принял лавры на себя.
Илай протягивает мне чашку чая, и тепло от нее согревает меня, прогоняя озноб от всего произошедшего. Адреналин сходит на нет, заставляя меня чувствовать себя так, будто я вырубаюсь, но чай помогает мне взбодриться. Отходя от первоначального шока, с подкрепившим меня чаем, я сосредотачиваю внимание на своем брате. Мне так полегчало что он вернулся, но гнев и горе затуманивают мое счастье и заставляют меня на него наброситься.
- Что за черт, Илай? Ты хоть имеешь понятие, через что ты заставил нас пройти?
- Имею, я…
- Нет, не имеешь. Не совсем. Как ты мог сделать такое с мамой и папой? Со мной?
Когда он не отвечает, я продолжаю, в потоке грубых слов выплескивать на него свои чувства.
- Мы устроили для тебя похороны! Мы похоронили тело, Илай. Нашим родителям пришлось ехать в морг Майями и опознавать тебя. Как ты мог допустить, чтобы они прошли через такое?
- Никки, послушай…
- Нет! Я не буду слушать. Это ты должен послушать. Конечно, я счастлива, что ты жив, но черт возьми, Илай! Мама и Папа будто блуждающие призраки. Я бросила все, чтобы перебраться сюда и выяснить, что с тобой случилось. Моя подруга Кайла была убита, потому что кто-то подумал, что она – это я!
Он смотрит на меня широко раскрытыми глазами, но не отвечает. Не думаю, что когда-либо так на него злилась. Не думаю, что хоть когда-то чувствовала ярость, подобную этой.
- Почему ты просто не рассказал нам, что происходит?
- Мне так жаль, Никки. Я хотел рассказать тебе, но не хотел вас подвергать опасности. Это был единственный выход.
- Так, было лучше – заставить нас оплакивать тебя? Думать, что ты был наркодилером и торчком? Это почти убило отца!
Илай плюхается на скамью напротив меня и берется руками за голову. Я знаю, что он должен был убить себя, чтобы делать то, что он сделал, но это не умаляло боль и предательство. Все эти месяцы, думая, что он мертв, когда он не был. Как он мог смотреть, как мы горюем по нему? Он знал, что мы проходим через ад, и он просто позволил нам это сделать.
