«Ничего, ничего, — со злорадством подумал бизнесмен. — И не из таких передряг выбирался. Справлюсь!»
* * *
Никита перестал чувствовать время. Оно слилось в одно бесконечное «сейчас». Туди вернулся и принёс серебристый поднос. Факел, как всегда, воткнул в держатель. На подносе, который поставил перед бизнесменом, стояли тарелка с мясом и грубая глиняная кружка с ароматным напитком. Сам присел напротив. Скрестил ноги по-восточному.
— Хлебни, Шершень, — протянул кружку гном. — Прибавит сил. Бодрости.
Никита хмуро глянул на тюремщика. Повинуясь пьянящему аромату, рука сама потянулась к питью. После первого глотка бизнесмен «поплыл» от разлившегося по телу блаженства.
— Есть не забывай! — напомнил дедок.
— Ага, — хозяин «Схватишек» заставил себя поставить кружку обратно на поднос. Если бы кто ему сказал, что там заварен дешёвый пакеточный чай, он бы не поверил. Мясо после напитка показалось пресным и вялым.
— Вы что туда глутамат добавляете? — указал на кружку.
— Чего?! — прищурился Туди. — Кого добавляем?
— Понятно. — Бизнесмен вгрызся в мясо. — А хлеб у вас тут практикуется?
— Практикуются удары по голове тем, кто тупые вопросы задаёт.
— А ты вообще знаешь, что такое хлеб?
— Я много чего знаю, — уклончиво ответил гном. — И много чего умею.
— Например?
— Ты ешь или болтаешь, я чего-то не понял?! Жри в темпе! Скоро придёт охрана, и поведём тебя.
— Куда?
— Освобождать! Чего непонятного?! Ты у нас такой болтливый, что император принял решение освободить тебя! Чего вылупился? Думаешь, правду говорю? Ешь!
Никита осторожно прожевал, стараясь не задеть больной зуб.
— Слушай, где я вообще? — поинтересовался он. — Куда я попал?
— Вот ты неугомонный! — хлопнул по колену Туди. — Оно тебе надо? Я же сказал, ешь, спи и сношайся с женщинами. Больше от тебя ничего не требуется! Понимаешь?
Бизнесмен внимательно посмотрел на тюремщика. Умное лицо, белые глаза, испещрённый морщинами лоб. Спина прямая, руки лежали спокойно, пальцы скрещены.
— Где ты так по-нашему лопотать научился?
— А с чего ты решил, что «по-твоему»?! Не боишься правды? — прищурился старик. — Ешь, говорю! Тебе сейчас работать надо будет, а у тебя желудок пустой! Просто так здесь никто тебя кормить не будет. Понял?
— В смысле работать? — Никита откусил ещё кусок, забывшись, начал жевать на другую сторону челюсти. Мясо попало на больной зуб, голову пронзила острая боль. — У-у-у-у! — протянул он.
— Ты случаем не еврей? — удручённо вздохнул старичок.
