Родная старина Книга 2 Отечественная история с XIV по XVI столетие | страница 43
В 1477 году, 27 февраля, прибыли в Москву два посла из Новгорода.
Обращаясь к великому князю, новгородцы обыкновенно называли его господином, а эти послы называли его государем. Этим словом означался полный властитель. Было ли это случайной обмолвкой или сделано нарочно сторонниками Москвы — неизвестно; но Иван Васильевич ухватился за этот случай. Посланы были немедленно в Новгород московские послы. Они явились на вече и сказали:
— Великий князь приказал спросить новгородцев: какого хотят они государства? Хотят ли, чтобы в Новгороде был один государев суд, чтобы тиуны государя сидели по всем улицам? Хотят ли очистить для великого князя Ярославов двор?
Эти вопросы озадачили новгородцев. Вече зашумело:
— Никакого государства не хотим, — раздавались крики, — хотим быть по старине!
Многим новгородцам старый вечевой порядок был еще очень дорог; поняли они, что ему приходит конец, и пришли в ярость.
— Как смели ходить в Москву судиться, — кричали они, — как смели присягать великому князю как государю?!
Плохо пришлось некоторым сторонникам Москвы, ездившим туда на суд: одного побили камнями, другого изрубили топорами в куски; несколько человек было убито; но московских послов не оскорбляли; продержали их шесть недель. Наконец новгородцы дали ответ, что не желают ничего нового, хотят, чтобы старина их ни в чем не была нарушена. Когда дошел этот ответ до Ивана Васильевича, он выразил негодование.
— Я не хотел у них государства, — говорил он, — сами прислали, а теперь отговариваются, выставляют меня лжецом!
Объявлен был поход на Новгород. Осенью 1477 года московская рать, поделившись на отряды, опять вступила в Новгородскую область. На пути к Ивану Васильевичу являлись многие новгородцы, били челом, чтобы он принял их в службу. Псковичам приказано было также идти на Новгород. В тридцати верстах от него явился к великому князю Феофил, новгородский владыка, с посадниками и стал бить челом и умолять:
— Господин великий князь всея Руси, Иван Васильевич, — говорил он, — я, богомолец твой, и архимандриты, и игумены, и все священники семи новгородских соборов бьем тебе челом. Твой меч и огонь ходят по новгородской земле, христианская кровь льется. Смилуйся над отчиной твоей: уйми меч, угаси огонь!
Умоляли великого князя о том же люди всех сословий Новгорода, бывшие с владыкою в посольстве, предлагали ему уплачивать дань, лишь бы только не рушилась вконец новгородская вольность. Все было напрасно: на этот раз Иван Васильевич не шел ни на какие сделки.
