— Чего ты кусаешься? — пожурил хвостатого Ленон. — Друзья не кусаются!
Но кот не обратил внимания на эти слова — он был занят. С двойственным эффектом, одновременно урча от голода и отплевываясь от всего остального, кот вгрызался в мясное изделие местного производства.
— Мне бы такой аппетит в детстве. Тогда я бы ел много каши, вырос сильным и сейчас бы неплохо зарабатывал на заводе… — замечтался Ленон.
— Только не на колбасном, — поморщился юноша и мечты рассеялись, вернув его в суровую действительность, где малоизвестный ему кот поедал колбасу, не так давно предназначенную на редакционные нужды.
А хвостатый беспризорник тем временем догрыз свой кусок, поднял голову и окинул Ленона своим жалостливым пушистым взглядом. Кошачий благодетель скрепя сердце выделил еще несколько кусочков на пропитание и побрел дальше.
Но тут прямо навстречу юноше пронеслась огромная черная собака. Испугавшись больше за колбасу, нежели за себя, Ленон отскочил в сторону. Юноша некоторое время гневно смотрел вслед собаке, но угрожающе размахивать колбасой не решился, побоявшись возвращения мохнатого чудовища. Тут неподалеку раздался рвущийся шорох, и журналист обернулся, ожидая новой напасти. Но тревога Ленона была абсолютно излишней — просто еще один кот обрушился с дерева на землю.
— Котя, а я посмотрю, у тебя мания ко всему высокому, — обратился Ленон к свалившемуся животному. — Ты прямо… архитекот. Царап Царапелли!
Хотя в колонку культуры Ленон писал редко, он все же немного разбирался в высоких искусствах. По крайней мере, в тех, чьи размеры превышали три метра. Свежевыдуманный экспромт немного приподнял настроение юноши, и он решил повысить его и коту.
— Бедняга… Я-то лишь слегка отпрыгнул, а ты чуть не расшибся, — успокаивал кота Ленон, отрезая утешительный кусок мясного продукта. После этого угощения колбасы осталось совсем немного.
— Ну, ничего, — подумал Ленон, засовывая остаток себе в карман. — Угощу главного редактора, он хотя бы меньше будет ко мне придираться.
Но не успел Ленон покинуть пределы парка, как увидел, что через решетку подвала заброшенного здания на него грустно взирает тощий кот.
— Кс-ксс-ксссс, — поманил Ленон, но кот не шелохнулся, а лишь опечалился еще больше.
— Сижу за решеткой… — попытался вспомнить стихи классика журналист, но запутался где-то на третьей строчке. Ленону стало совестно за подвального узника, и он решил угостить его от всей души.
Ленон заметил, что скормил всю колбасу оставшемуся коту только после того, как чуть не отрезал себе палец. Рефлекторно засунув пораненное место себе в рот, он не без некоторого сожаления проследил за исчезающими в утробе кота последними кусочками. Юноша понял, что он придет в редакцию с пустыми руками.
