“Мир дому вашему”. Захарий проснулся. “Елизавета!” — “О, Захарий, доброе утро”. — “А разве ночь прошла уже?” — Да, и Иуваль снова пришел к нам”.
— “Боже, да что же это такое. Иуваль, ты мне не дал досмотреть сон, где я встречался с родителями СВОИМИ”, — “Извини меня, сосед, но не видел ли ты там огненную колесницу?” — “Нет, ее я не видел”. — “А я не спал тогда, в ту ночь, но я видел ее”. — “Слушай, ты меня уже замучил своей увиденной колесницей. И ежели снова увидишь ее, то наездников колесницы пригласи ко мне в гости”. — “Хорошо, я так и сделаю. Но не испугаешься ли ты наездников?”
— “Нет. Если я уже тебя не боюсь, то их никогда не испугаюсь. Все, Иуваль, мне нужно спешить на службу”. — “Тогда, Захарий, я вечером к тебе зайду”. — “Прошу тебя, только не сегодня”. — “Хорошо, на днях я зайду к тебе”. “Иуваль, я буду очень рад Елизавета!”
— “Да, Захарий?” — “Я во сне громко не говорил ни с кем?” — “Да нет, я крепко спала”. — “Господи, да что же это происходит?” — “Захарий, не думай ни о чем, ибо тебе уже пора”.
Захарий вышел из дома. Моросил мелкий дождь. “Настроение очень скверное и дождь не кстати, как оно так получается, а еще службу вести. Как все трудно”.
“Захарий, я рядом с тобой”. Он остановился, посмотрел вокруг: “Кто это со мной говорит?” — “Узнаешь после, я приду к тебе”. — “Все. Значит, подходит моя жизнь к концу”, — подумал Захарий. “Нет. Захарий, это только началом будет в твоей жизни, ибо ты получил от Бога благодать”. — “На данный момент я ощущаю только прохладу и сырость дождя и больше ничего”, — ответил Захарий. “Я понимаю тебя, но благодать рядом с тобой”. — “Нет, нет, нужно спешить в Храм, ибо все может случиться, а я еще жить хочу”. Весь мокрый, он вбежал в Храм. Прихожане не узнали его, ибо вид у него был такой, что человек, знавший его многие лета, с трудом узнал бы его.
“Извините меня, уважаемые, но я, наверное, заболел”. — “Захарий, тогда ступай домой. Пусть молебен за тебя поведет Давид”. — “Спасибо, уважаемые, только поймите меня правильно”. И Захарий отправился домой. Он шел медленно. Дождь усиливался, но он не замечал этого каприза погоды. Он шел и думал, думал обо всем. О своей жизни прожитой, о родителях своих. Захарий даже не заметил, когда вошел в свой дом.
“Захарий, что случилось?” — “Елизавета, я не знаю, что со мной творится и не могу понять: болен я или нет”. — “На, испей вина”. — “Елизавета, сколько можно его пить, я же назаринянин, да и не поможет оно мне. Смотри, если придет Иуваль, скажи ему, что я занемог”. — “Хорошо, я скажу, только прошу тебя, дорогой, не умирай”. — “Елизавета, с чего ты взяла, неужели я уже похож на покойника?” — “Нет, на него ты на похож, но вид у тебя очень плохой. Несколько дней назад ты выглядел лучше”. — “Я же тебе говорю, что и сам не могу понять, что со мной происходит”.
