В зале толпились люди в нарядах всех стран и веков — китайцы, индийцы,
крестоносцы в доспехах, дамы с лицами под слоем пудры, господа
в дублетах, кавалеры, противники круглоголовых, в длинных локонах,
турки в тюрбанах, арабы, монахи, аббатисы, шуты, гранды в
кружевных воротниках и дикари в соломенных юбках. Словом, здесь
можно было увидеть все наряды на свете. Вот только все они были белого
цвета, как будто всех пригласили на редут — это такой маскарад,
куда можно надеть что угодно, только определённого цвета.
Люди, стоявшие рядом с детьми, мягко подталкивали их вперёд, и
наконец дети увидели посреди зала серебряный трон, покрытый тканью
в серебряную и зелёную клетку с бахромой. По одну сторону трона
стоял Кротошмыг, по другую — Кротошмыг, который был пошмыгистее,
а на самом троне восседал во всём своём величии и украшении
самый шмыгистый Кротошмыг. Он был значительно больше, чем оба
его стража, а его мех сиял серебром, подобно лебединым перьям.
Э. Несбит, «Удача Хардинга», 1909 г.
А вот типичная выдержка из первой книги Льюиса о Нарнии, которая
была лучше, чем некоторые из её продолжений. Если сравнить этот отрывок
со всем остальным, что Льюис писал как для детей, так и для взрослых, то
его качество окажется выше среднего:
Незадолго до полудня они очутились на вершине крутого холма, у
подножия которого они увидели замок — сверху он был похож на игрушечный,
— состоявший, как им показалось, из одних островерхих
башен. Лев мчался так быстро, что замок становился больше с каждой
секундой, и, прежде чем они успели спросить себя, чей это замок, они
уже были рядом с ним. Теперь замок не выглядел игрушечным. Он
грозно вздымался вверх. Между зубцами стен никого не было видно,
ворота стояли на запоре. Аслан, не замедляя бега, скакал к замку.
— Это дом Белой Колдуньи! — прорычал он. — Держитесь крепче!
В следующий миг им показалось, что весь мир перевернулся вверх
дном. Лев подобрался для такого прыжка, какого никогда еще не делал,
и перепрыгнул — вернее было бы сказать, перелетел прямо через
стену замка. Девочки, еле переводя дыхание, но целые и невредимые,
скатились у него со спины и увидели, что они находятся посредине
широкого, вымощенного камнем двора, полного статуй.
«Лев, колдунья и платяной шкаф», 1950 г.
В детстве я считал, что Льюис относился к читателю с меньшим уважением,
нежели Баум и Несбит, у которых к тому же был лучший стиль и более
богатый словарный запас. Трусливый Лев был мне намного симпатичнее,
чем Аслан, а книги Кромптон о Уильяме были лишены морализаторства.
Думаю, книги Алана Гарнера, Сьюзен Купер и Урсулы ле Гуин мне тоже
понравились бы больше, чем Нарния. Они серьёзнее относятся к детям, да и
таланта у них побольше. Вот Гарнер:
