Я помедлил.
– Понимаешь, – начал я, – нельзя сказать, что я ищу его. Я имею в виду, что рад бы повидаться с ним, раз уж я в Париже. Но, если не повидаюсь, тоже не велика беда. Понимаешь, что я имею в виду?
Лицо Хуанито увяло. Я наблюдал, как счетная машинка в его мозгу сбросила тридцать процентов с цены, которую он собирался запросить за свою, возможно фальшивую, информацию.
– Брось, Об, – воспрянул он, снова натянув улыбку. – Я знаю, что ты должен найти Алекса, а это ведь чего-то стоит, правда?
Я признал, что, вероятно, несколько франков, пожалуй, мог бы заплатить. Потому что ничего особенно волнующего от Хуанито не жду, так, пустяки.
– А сколько будет стоить, если я, допустим, отведу тебя прямо к нему?
– Можешь отвести? – спросил я.
– Ну, не прямо сейчас, но скоро. Однако сначала ты должен сказать мне, сколько это будет, по-твоему, стоить.
– Хуанито, если ты можешь отвести меня прямо к Алексу без крохоборства и мелочной торговли, – я наградил его тяжелым взглядом, – то получишь двести американских долларов, и я сделаю тебе любезность.
– Какую любезность?
– Я не скажу жандармам, что у тебя нет разрешения на работу во Франции.
– Как ты об этом узнал? – Его будто стукнули алебардой.
– Я не выдаю своих источников. – И своих счастливых догадок тоже.
– Пусть будет пятьсот, о'кей? У меня есть люди, чтобы позаботиться о справке для жандармов.
Я хотел было стоять насмерть, но потом решил, какого черта. Если это чьи-то деньги, потому что взятка и подкуп входят в расследование и оплачиваются клиентом, а возможно, и двумя клиентами, то пусть так оно и будет.
– Ладно, – согласился я. – Когда мы это сделаем?
– Встречай меня сегодня ночью перед Сент-Осташ. Знаешь, где это?
– Конечно, знаю. Ты что, принимаешь меня за туриста? – Я всегда могу найти любую точку в МОЕМ Париже.
– О'кей, там и увидимся.
– Подожди минутку, в какое время?
– Давай, Об, сделаем это в полночь?
– Прекрасно, – сказал я. – Только окажи мне одну любезность, о'кей?
– Конечно, Об. – Он улыбнулся, но выглядел немного озадаченным.
– Перестань называть меня «Об». Ты южноамериканец, а не француз, у тебя нет оправдания в придыхании. Попытайся – Х-О-Б.
– …О-Б, – повторил Хуанито.
– Гораздо лучше, – одобрил я. – Hasta mas tarde. Не опаздывай. – И я ушел, погрузившись в размышления: полночь, гм-м. Интересно, что бы это значило.
