Хотя голос ничего такого не сказал, я понял, что у его обладателя есть пистолет. Окажись я на его месте, я бы на всякий случай прихватил оружие. Поэтому я решил не делать резких движений и вообще ничего такого, что могло бы встревожить голос (хотя он звучал вполне спокойно) и вызвать преждевременную или, скажем так, ошибочную стрельбу. Кроме принятого решения, у меня в настоящий момент не оставалось никакого эффективного хода. Я уже закрыл за собой дверь. Бежать было некуда.
– Могу я сесть? – спросил я.
– Устраивайтесь поудобнее, – ответил голос. Он говорил по-английски, но с французским акцентом, как и следовало ожидать. Лунный свет струился через высокие с белыми шторами окна, рисуя на полу тропинку желтого цвета и создавая во всей комнате призрачное освещение. Шкаф прижался к углу комнаты, словно сказочное чудовище. Из темноты выступало кресло, и я плюхнулся в него.
Выдержав подходящую паузу, я заговорил:
– О'кей, вы собираетесь сказать мне, что все это значит, или будем сидеть в темноте и молчать?
– Я действую в интересах некоторых моих друзей, – ответил голос.
– И как это надо понимать? – спросил я.
– В поле нашего внимания попало то обстоятельство, что вы ищете Алекса Синклера.
– Правильно, – подтвердил я.
– Вероятно, мои друзья могут помочь.
– Прекрасно. Я плачу за информацию. Передайте вашим друзьям, пусть они позвонят мне. Завтра утром лучшее время. Или, когда будете уходить, оставьте мне их телефон, я позвоню сам.
– По-моему, самое лучшее, если мы встретимся с ними прямо сейчас.
– Я был бы счастлив, – почти согласился я, – но фактически у меня через несколько минут назначено свидание. Почему бы нам не договориться о встрече? Ленч завтра – подходит? Я угощаю.
– Симпатичное предложение, мсье Об,[14] но не подходит. Мои друзья настаивают – они хотят видеть вас сейчас. Вы пойдете тихо и культурно или предпочитаете устроить себе и мне неприятности?
– Это полностью зависит от того, вооружены вы или нет, – ответил я.
