– Как его фамилия?
– Алекс Синклер. Американец.
– Ах, конечно, – лицо Клови просветлело, – мое новейшее открытие. Он само совершенство. Вы принесли мне новости от него?
– Я надеялся, что вы знаете, где он.
– Он начал у меня работать несколько недель назад. На прошлой неделе он не пришел на репетицию. Он не отвечает на телефонные звонки. А я послезавтра начинаю съемки. Откровенно признаюсь, меня это очень беспокоит.
– Мне тоже печально это слышать. Я позвоню вам, когда что-нибудь узнаю.
Клови кивнул, но как-то рассеянно. Его мысли были уже далеко от Алекса. Потом он окинул меня пронизывающим взглядом.
– Могу я узнать ваше имя?
– Хобарт Дракониан.
– У вас есть, мистер Дракониан, какой-нибудь опыт актерской работы?
– Нет, боюсь, что нет. Актерская работа совсем не мой профиль.
– Превосходно. – Клови произнес «пхревосходно». – В этом бизнесе я презираю так называемых профессионалов. Большие тупые лица и жующая дикция. Антонен Арто[13] показал единственно верное направление. Я первый, кто пошел по этому пути. Мистер Дракониан, я бы хотел снять вас в своей картине.
– Вы очень добры, – ответил я, – но об этом не может быть и речи.
– Никогда не обвиняйте меня в доброте, – возразил Клови. – Меня называют прагматиком сверхъестественного. И почему об этом не может быть и речи? У вас на следующей неделе есть что-то более неотложное или важное, чем участие в фильме, который определенно войдет в историю кинематографа?
– Ну, понимаете, мне, конечно, хотелось бы, – проговорил я, – но я и правда должен найти Алекса. Это не только дружба, это работа.
Клови задумался.
– Алекс дружил с моей командой операторов. Кто-то из них может что-то знать. И вам определенно надо поговорить с Иветт, девушкой, которая занимается сценарием.
– Прекрасно. Где я могу их найти?
– Это будет трудновато, – протянул Клови. – Они разбросаны по Парижу, в тех местах, где в данный момент я предполагаю вести съемки. Но вы встретитесь с ними, когда будете работать в моем фильме.
– Мистер Клови, я восхищаюсь вашей настойчивостью, но не собираюсь участвовать в вашей картине.
– Ну конечно, вы будете, – не отступал Клови. – Вы кажетесь мне рациональным человеком. Работа в моем фильме даст вам доступ ко всем последним парижским слухам. Вы встретите несколько человек, которые хорошо знают Алекса. Я сам буду помогать вам в вашем расследовании. И есть еще одно, над чем стоит подумать. Когда картина выйдет, какой-нибудь агент или продюсер увидит ваше лицо и сделает вам предложение дальнейшей работы. Это может стать для вас началом новой блестящей профессии.
