— Я не понимаю, — вопросительно посмотрела на нее.
— Мой сын. Мой младший сын — теперь единственный…
— Его осудил император за дурную шутку, — совсем растерялась я.
— Именно вы, как пострадавшая сторона имели право настаивать на более жестком приговоре. И на лишении дворянства как минимум. Его величество не отказал бы вам. К тому же, проступок моего глупого влюбленного ребенка, действительно, очень и очень…
— Успокойтесь, — посмотрела я на графиню. — Я думаю, это была глупость с его стороны — не более того. К тому же я слышала, что ему всего семнадцать.
— Именно так.
— Время юношеских безумств, первой любви…
— Мы и предположить не могли, что он и Глория… Это ужасно.
— Могу я задать вопрос, ваше сиятельство?
— Конечно.
— А почему — Глория? Из всего богатства на ярмарке невест?
— Договорной брак между семьями — как положено, — ответил сам граф. — Хороший род, хороший магический потенциал, который она могла бы передать детям. А что касается характера…
— Тут мы все просчитались, — отозвалась графиня.
К нам подошел Ричард — и разговор пришлось прервать. Министр финансов и его супруга распрощались со мной — и удалились.
— Вы пользуетесь популярностью, — проворчал мужчина. — Сначала длительная беседа с принцем… О чем, кстати?
— О партизанском движении, — честно ответила я.
Ричард хмыкнул.
— Потом к вам подошла чета Олмри.
— Позвольте доложить: мы беседовали о судьбе их младшего сына.
— А какое вы имеете отношение к его судьбе?
— Это вы лучше спросите у своего отца. Беседу на эту тему я с вами начинать не буду.
— Как скажете, миледи, — чуть поклонился принц Тигверд.
В ответ я склонила голову.
— Скоро уже апофеоз приема — все отправятся в тронный зал. И, кстати, вы просто склоняете голову…
— Его высочество меня уже просветил.
— Значит, о партизанском движении… Вы знаете, что меня больше всего радует? — вдруг поменял тему он.
— Откуда же мне знать?
— Что мы будем возвращаться домой. В карете. А потом… — и его глаза заблистали алым.
А мне стало грустно — сегодня он ведет себя так, как будто ничего не было — ни его обвинений, ни нашего расставания, ни слов, сказанных в запале, почти в ненависти… Как будто мир нашей любви не рассыпался пылью.
— Время, — предложил мне руку принц Тигверд. — Всем пора в тронный зал.
Мы зашли одними из последних. Все уже выстроились по ранжиру — причем с одной стороны были аристократы и военные империи, а с другой — представители Османского ханства. Ближе нас на один шаг к трону стоял лишь наследник. Он любезно поклонился и одними губами произнес, обращаясь ко мне: «Спасительница!»
