— Вы хотите сэкономить на мне! Сомневаетесь в моих способностях? Я истинный маг и… — рассердилась Мэгги.
— Нельзя ли свои дела решить после церемонии, вы мешаете! — обратился к ним чтец храма Сцины, потревоженный весьма громким возражением чародейки.
— Да, простите, — ответил градоправитель Гарри и объявил: — Я попрощался с почтенным магом Сеноном Кябоком, и теперь меня ждут дела.
Он вытащил из-за пояса мешочек, открыл, загремел монетами и достал десять медных пенни и один золотой. Лица копателей и нищих оживились и повеселели. Пенни пошли на оплату работы копателей и на эль для нищих, а золотой Гарри отдал Мэгги.
— Вот всё, что я должен!
Чародейка покрутила монету в руке и нахмурилась.
— Так мало? Издеваетесь?
— За остальным в ратушу зайдёте. Прощайте. Эй, Карл, собирай всех, едем отсюда. Я обещал Генриетте купить отрез шёлка, — замахал рукой стражнику градоначальник и медленно двинулся к карете.
Нищие и несколько зевак тоже поспешили уйти. Копатели быстро заработали лопатами, не обращая никакого внимания на замечания Мэгги и чтеца Сцины.
Вскоре и храмовник закончил свою скорбную скучную работу и выставил ладонь, ожидая подаяния.
— Чтобы душа мастера нашла покой в Пещерах забвения быстрее, нужна жертва на храм Сцины. — сообщил храмовник, смиренно косясь на блестящую монету в руках чародейки.
— Хорошо, хорошо, — нервно ответила Мэг и положила ему на ладонь единственный золотой, а когда чтец отошёл подальше, проворчала себе под нос: «Чтоб ты подавился!»
Служитель Сцины довольно откланялся, взял посох, стоявший у ограды кладбища, и поплёлся восвояси. На кладбище остались лишь ученики мага и любопытные вороны.
Олив смотрел на Мегги покрасневшими от слёз глазами. Мэгги взяла его за плечо.
— Это все деньги, что у нас были, Оли. Проклятый храмовник отобрал последнее. Ты отправишься домой к отцу. — сказала ему девушка. — Он позаботится о тебе лучше, чем я. И забудешь всё, что здесь было.
Теперь мысли Мэгги были заняты дальнейшей её судьбой. Она избавилась от старика, обретя свободу выбора нового наставника. Теперь никто не посмеет обвинить её в том, что она перебежчица.
— Нет, я не могу забыть! Если меня спросят о мастере Сеноне, не стану лгать! — ответил мальчишка, его нижняя губа затряслась.
Чародейка стала умолять:
— Прошу, Оли, сжалься надо мной!
Олив отвернулся.
— Если об этом станет известно, меня сожгут на костре, словно ведьму! Ты смерти моей хочешь?! — пыталась давить на жалость девушка-маг.
