Все прочие участники аварийной группы должны привлекаться к несению вахт в обязательном порядке. При большом количестве людей можно назначать по два дежурных одновременно. Подобный порядок необходим в первую очередь для предупреждения вспышек апатии, уныния, пессимистических настроений, которые могут возникнуть в результате длительного пассивного пребывания в убежище.
Конечно, если есть хоть малая возможность обеспечиться продуктами питания на месте, к этому следует приложить все возможные усилия.
Глава 2. Что есть, когда есть нечего
Наконец наступает время обеда. Торопясь, я расстилаю на коленях не первой свежести футболку, предназначенную заменить парадную скатерть. Раскладываю на ней свой суточный продуктовый паек — столовую ложку говяжьей тушенки, третью часть обыкновенной стограммовой плитки шоколада, одну галету, один кусочек сахара. Все. Завтрак, обед и ужин поданы. Приятного аппетита!
Седьмые сутки по просьбе ученых-медиков одного столичного института мы моделируем аварийную ситуацию в условиях открытого моря. Вроде летел самолет — и вдруг, ни с того ни с сего, шлепнулся в море. Только и успели летчики, что перепрыгнуть в надувной спасательный плот да прихватить с собой рюкзачок с аварийным запасом.
Попавшие в беду летчики — это мы. Седьмые сутки мы жуем аварийный паек, «смоченный» полулитром подогретой воды, и участвуем в многочасовых изматывающих физиологических и психологических обследованиях. Причем происходит все это не в благоустроенных лабораториях, а на махоньких спасательных плотах посреди бурного Каспийского моря.
Почти две недели мы не видели берега.
Иногда мне кажется, что мы уже не моделируем аварию, а самым натуральным образом бедствуем. Место своего нахождении знаем приблизительно, связи с Большой землей не имеем. Случись что — помощи ждать неоткуда. Еше бы добавить, для лучшей натуральности, пару-тройку погибших от истощения — и картина «Плот «Медуза» в чистом виде! Только тех бедняг с «Медузы» медики и психологи анализами да тестами по два раза в день не терзали. Так что кое в чем они находились в лучшем, чем мы, положении.
Ладно, хватит рассуждать, пора приступать к трапезе.
Ем молча, прислушиваясь к уже почти забытым ощущениям. Оказывается, это огромное удовольствие — жевать, двигать челюстями, разматывать, растирать кусочки пищи, ощущая ее вкус. Как мог я раньше торопливо заглатывать завтраки и обеды, спеша выйти из-за стола? Безумен! Чего я лишат себя!
