- Ты меня просто удивил, Ал, - наконец проговорил он.
- В молодости я был взломщиком. Твои замки - семечки! Я мог приехать сюда на фургоне и в три четверти часа вывезти отсюда все!
Калезиан нахмурился.
- Есть вещи, которые никогда не забываются, я полагаю, - сказал он, например, взломать замок, вскрыть квартиру.
- Нет, есть вещи, которые забываются! Например, не доверять всем! - твердо сказал Лозини.
- Что-то я тебя не понимаю, - сказал Калезиан, а сам подумал: "Неужели он все знает?"
- Садись, Гаролд, - предложил Лозини, указав на стул.
Калезиан колебался. Мелькнула мысль, что стоит сделать два шага, и Лозини окажется за балюстрадой. "Восемь этажей - и от него останется только лепешка".
Но Калезиан вряд ли сможет объяснить причину подобного "несчастного случая". У него не было такого веса в полиции, чтобы приостановить потом расследование, которое неизбежно начнется в этом случае, особенно если все это произойдет под балконом его квартиры.
Все эти мысли лихорадочно пронеслись у него в голове, и ему вдруг показалось, что Лозини обо всем догадался: и о том, что Калезиан попытается столкнуть его вниз, и о том, как это и для него, Калезиана, опасно, слишком опасно.
- Ну, Гаролд, садись же!
Калезиан уселся верхом на шезлонг, крепко упираясь обеими ногами в пол, готовый ко всему. Портфель он положил на колени и оперся на него руками. Он старался напустить такой же равнодушный вид, какой был у Лозини.
- Ты хочешь мне что-то сказать? - наконец проговорил Калезиан.
Лозини не ответил. Он изучал Калезиана, будто раздумывая, стоит ли с ним откровенничать.
Гаролд Калезиан ждал. Внешне ему удалось скрыть свое нервное напряжение. В конце концов Лозини медленно кивнул. Потом отвернулся, чтобы посмотреть на город.
- Пока я тебя ждал, - начал он, - я много думал о прошедшем. Как все здорово складывалось когда-то!
И каким орлом я был.
- Естественно. Ведь все меняется, к сожалению, - вставил Калезиан, внимательно слушавший излияния
Лозини.
- А теперь я почти уничтожен, - продолжал тот. - Знаешь, как тяжело это говорить? Я смотрю на себя в зеркало, вижу почти старика и не узнаю себя... Такое ощущение, будто я забыл то, что всегда знал, и не могу понять, как это случилось. Точно так же, будто забыл надеть брюки, выйдя в город...
- Ты еще в полной форме. Ал, - отозвался Калезиан, мысленно спрашивая себя, не хочет ли Лозини сказать всем этим, что готов отойти от дел. Так ли это? Может, он и пришел сюда просто сообщить о своей отставке и попросить помощи у него, Калезиана, чтобы спокойно и тихо совершить все это. Калезиан почувствовал, как его напряжение постепенно спадает: - У тебя впереди еще долгие годы, Ал!
