Анархия в Сибири [сборник статей] | страница 56

Сожжение Аввакума и гибель других вождей старообрядчества не привели к концу движения, а подхлестнули его. Кострам, застенкам, плахе, кнуту и ссылке старообрядцы противопоставили страшную силу — силу отрицания. Как писал знаток старообрядчества П.И. Мельников-Печерский, «непреоборимая эта сила, единственная сила, которую выработал русский народ под гнетом московской централизации, воеводских притеснений и крепостной зависимости, сила, заменившая в нашем народе энергию, заснувшую с тех пор, как сняты были вечевые колокола и вольное слово самоуправления замолкло перед лицом Москвы» (П.И. Мельников-Печерский «Письма о расколе»). Хотя старообрядцы быстро поняли, что государства им не одолеть и не вернуть Русь к старой вере, это их не смутило. Если святая Русь попала под власть сатаны, если государственные чиновники и никонианские попы — слуги антихристовы, значит, для христиан наступила великая проверка. И речь идет уже не только об обрядах — двумя или тремя перстами креститься, а об отрицании сатанинского государства, продавшейся ему церкви и всего нового уклада жизни. Недаром царь Петр, которого староверы официально объявили антихристом (патриарх Никон — богоотступник и слуга антихриста, но все же не сам антихрист), назвал их «лютыми неприятелями государю и государству, непрестанно зло мыслящими». Не плати сатане податей, не иди в его войско, не исполняй его обрядов, не подписывай его бумаг, беги в леса, горы, пустыни, а нет возможности — сжигайся! Мученическая смерть Аввакума и его соратников на пустозерском костре, мужество боярыни Федосьи Морозовой — русской Жанны д’Арк, которая, вися на дыбе над огнем, стыдила бояр и церковников: «Это ли христианство, чтобы так людей мучить?» — все это привело к тому, что огромное число людей отринули государство как таковое. Раскол достиг такой степени, что для его уничтожения нужно было истребить несколько миллионов человек, а это было не под силу даже такому царю-тирану, как Петр.

И царь был вынужден узаконить старообрядчество, позволить староверам легально проживать в пределах русского государства. Для этого нужно было только открыто объявить себя старообрядцем — «записаться в раскол», не говорить ничего плохого о «сатанинском» государстве и церкви, не «хулить» власть и платить подать за ношение бороды. На Руси брадобритие считалось признаком содомии, поэтому этим своим европейским нововведением Петр восстановил против себя подавляющее большинство народа. «Руби наши головы — не трогай наши бороды!», «Брить бороду — портить образ Христов!», «Не водись со щепотником (крестящимся тремя перстами), табашником и скобленым рылом» — такими вот пословицами ответил русский народ на царскую придурь. Конечно, лучше заплатить за бороду, чем идти за нее на костер. Многие староверы взяли грех на душу — «записались в раскол». Царь понимал, что хозяйственная деятельность староверов приносит пользу России, поэтому предоставил льготы поморским раскольникам, которые в Олонецкой губернии построили горные заводы и открыли золотые рудники. Все выдающиеся русские купцы и промышленники — Демидовы, Мамонтовы, Третьяковы, Сапожниковы, иркутские Сукачевы и Басни-ны — происходили из старообрядцев. Первые герои российской коммерции — заросшие бородой до самых глаз старообрядцы — не были прожигателями жизни. Миллионы достались им недаром: надо было быть умным и хищным, чтобы вырвать свой кусок из-под пыльного сукна самодержавной власти. Чего стоит только основатель гигантской волжской рыбной империи Петр Сапожников, отец которого был повешен за участие в Пугачевском бунте. Про таких говорили: «Его дед по лесам с кистенем ходил». Сын раскольника-бунтов-щика завалил черной икрой всю Европу, построил на Волге целый торговый флот, а его внук учился живописи у Тараса Шевченко и «по случаю» приобрел картину Леонардо да Винчи «Мадонна Бенуа», которую правнучка рыботорговца подарила Эрмитажу.