Анархия в Сибири [сборник статей] | страница 39

Он прибыл в Иркутск в сентябре 1862 года, когда «перестройка», объявленная Александром II, в России уже заканчивалась — царь топил в крови крестьянские бунты, расстреливал демократически настроенных офицеров, а в следующем году уже давил восстания в Польше и Литве. Именно поэтому молодой офицер не захотел остаться в столице. Он надеялся, что в провинции ему больше удастся сделать для осуществления реформ, столь необходимых России.

«Стоит побыть в Иркутске два-три дня, чтобы убедиться, что этот город не похож на любой из великорусских губернских городов. Иркутск — столица самостоятельной части Восточной Сибири, которая в высшей степени своеобразна: своеобразность страны должна была, конечно, обозначиться и на столице».

В своих мемуарах Кропоткин отмечал, что в то время высшая сибирская администрация была «гораздо более просвещенной и, в общем, гораздо лучше, чем администрация любой губернии в Европейской России».

Кропоткина назначили чиновником особых поручений при генерал-губернаторе Корсакове, который заявил, что очень рад видеть возле себя людей либерального образа мыслей. Губернатор думал, что молодой аристократ сослан в Иркутск за какую-нибудь провинность. Кропоткин стал секретарем двух комитетов — реформы тюрем и системы ссылки и выработки проекта городского самоуправления. Было ему всего 20 лет.

Вскоре он отмечает в Иркутске присутствие многих молодых деятельных людей, жизнь которых придает обществу особый колорит, не забывает о влиянии, оказанном на Восточную Сибирь политическими ссыльными. К темным сторонам сибирской жизни Кропоткин относит «класс загулявшего военного люда, который, к сожалению, довольно многочислен... Попав в эту маленькую столицу, эти люди начинают пить и под конец обращаются в героев гостиниц, бильярда, карт и водки. В другом месте они безвредно коптили бы небо, а тут безлюдье и одиночество заставляет их выкидывать разные штуки».

В Иркутске существовало тогда две библиотеки: казенная и частная. Казенная приходила в упадок — подписчиков почти не было, книги растеряны, средства исчерпаны. Совсем другое впечатление производила частная библиотека местного литератора М.П. Шестунова. «Браво, Иркутск! Какая здесь публичная библиотека!» — восклицает Кропоткин. Библиотека Шестунова представляла своего рода клуб: здесь не только читали, но и оживленно спорили по поводу прочитанного. Многие редакции безвозмездно присылали сюда экземпляры журналов, кроме того, фонд пополнялся частными лицами. «И с этой стороны Иркутск опередил многие города в России», — с удовлетворением отмечает Кропоткин. К сожалению, эти слова трудно применить к нашему времени.