Анархия в Сибири [сборник статей] | страница 35

В Томской губернии жили тысячи мастеровых и приписных крестьян Алтайских горных заводов. Бакунин первый развеял миф о том, что в Сибири крепостного права не было. «Это крепостные, — писал он, — в десять раз более угнетенные и несчастные, чем самые бедные помещичьи крестьяне. Они платят подати и несут все прочие повинности, рекруты их поступают не в солдаты, а на 25-летнюю каторжную работу в серебряных рудниках. Они несут барщину, и какую еще барщину! Во всякое время, во время работ, в распутицу они должны по приказанию, по чистому произволу горного начальства возить лес, дрова, уголь, руду за 100, за 200, иногда за 300 верст. Они обязаны продавать свой хлеб исключительно на заводы отнюдь не дороже 28 копеек за пуд ржаной муки».

Таких крепостных на Алтае было 130 тысяч человек. Доведенные до предела угнетением и произволом, горнорабочие не останавливались даже перед убийством наиболее ненавистных представителей горного начальства. Но наиболее распространенной формой протеста были массовые побеги. В 1857 году в бегах находилось 282 человека, в 1858 — уже 389. Многие убегали по шесть-семь раз, невзирая на жестокие наказания.

Вольные каменщики

С традицией побегов связано радикальное крыло сибирского старообрядчества — бегунство (странничество). Алтай тогда являлся «старообрядческой Меккой». Бегуны были убеждены, что «всякая власть — от дьявола» и что «истинные христиане для спасения своей души должны на брань вступить против антихриста».

Будущего теоретика анархизма восхищало наличие у бегунов превосходно организованной системы конспиративных связей и так называемых «пристаней» — тайных мест, где бегуны могли скрываться от преследований. Бегуны не желали работать ни на помещика, ни на государство, отказывались служить в армии, платить подати, иметь паспорта и вели активную антицаристскую пропаганду. Бакунин называл их «бездомной, странствующей церковью свободы». Религиозные бунтари создавали на Алтайских горах вольные земледельческие и торгово-промышленные поселения, куда и бежали крепостные крестьяне, недовольные службой казаки, горнорабочие и каторжане. Весь этот люд сложился в общество «каменщиков» или «горцев» со своими особыми порядками и неписаными, но строго исполняющимися законами. Житейские конфликты разбирались «лучшими людьми» общины, которых избирали на мирском сходе. Суд «каменщиков» был по-настоящему народным, скорым и справедливым. Приговор сводился к битью палками либо плетьми — по важности проступка. В особых случаях применялась исключительная мера наказания. Так, однажды неисправимого вора, неоднократно битого ранее за кражу имущества у членов общины, посадили на бревенчатый плот, ноги заколотили в две выдолбленные дыры, дали немного пищи, а также шест, которым он мог управлять плотом, и пустили вниз по реке Белой с тем, «что если де может выплыть, то и счастлив, а если потонет, того будет достоин». Община «каменщиков» просуществовала около 30 лет. Связанные одной участью, жители этой «республики русского духа» успешно решили проблему самоуправления, создали некое братство, несмотря на различные верования. Они были надежными товарищами, во всем помогали друг другу, особенно неимущим, — припасами, семенами, земледельческими орудиями, одеждой. В 1791 году «каменщики» обратились к Екатерине II с просьбой о прощении из-за «анархии» в своем обществе и о возвращении в российское подданство. Императрица приняла условия «каменщиков» — они вступали в подданство на льготных правах инородцев с уплатой ясака, не были приписаны к заводам и сохраняли относительную независимость от местной администрации.