Иосиф Грозный [историко-художественное исследование] | страница 20

«декабристы», «разночинцы», Добролюбовы — Белинские, одержимые цареубийцы, мечтал и-рйались захватить ВЛАСТЬ. Власть над доверчивой и, что уж там, сонно ждущей молочных рек в берегах горохового киселя державой. Власть — вот что надо было им. И ради этого они готовы были на все. На любые обещания, любые посулы. Любую невинно пролитую кровь... Власть! Взять хотя бы этого Иуду — Троцкого... Что у него на уме? Россия? Народное счастье? Еще что-нибудь такое? Хо-хо! Троцкий — и.счастье русскому народу? И Старик был точно таким. Лишь прикидывался. «Мне на Россию наплевать! Потому что я — «большевик»!» — Сталин всегда помнил это вырвавшееся откровенйе Антихриста. Наплевать им было всем: Троцким, Зиновьевым, Бухариным, Каменевым, Дзержинским — Урицким, Тухачевским... Сатана не просчитался с выбором страны. На нее еще задолго до всех этих «революций» указывал корявый палец предтечи Антихриста. Сталин припомнил поразившую его в свое время обмолвку Маркса: «В России наш успех значительнее. МЫ там имеем... центральный комитет террористов». Так писал он еще в 1880-м! К Ф.А. Зорге. МЫ ИМЕЕМ в РОССИИ... И мировой сатанизм родил, явил здесь АНТИХРИСТА! Антихрист прошел по стране, заливая ее кровью ужасающей гражданской войны. ГРАЖДАНСКОЙ... Антихрист извел миллионы лучших и честных. Сломал храмы. Сорвал колокола... Отравил душу доверчивого народа своими антизаповедями.

Но Антихрист не смог противостоять Богу! И БОГ, вероятно, через кару и страдания указал путь к очищению Рорсии. И ЕГО карающей дес-

ницей, долго и сам того не ведая, лишь с годами прозревая, стал Иосиф Виссарионович Сталин, нерукоположенный священник, пусть даже из разряда инквизиторов... Этого всюду стараются «не заметить» и «не понять» все, кто писал о Сталине и размышлял о сущности его страшной власти. Грешный вождь шел от последователей и продолжателей черного дела Антихриста к БОГУ сложным, долгим и мучительным путем само-прозрения... САМО... ПРОЗРЕНИЕ...

Как-то Сталин по своей привычке копаться в творениях разных философов и особенно изгнанных из России после конца Гражданской натолкнулся на произведения Николая Бердяева. Известно было, что Бердяев вначале приветствовал даже Февральскую революцию, но уже вскоре раскусил ее подлую суть как форму передачи власти от умеренных к экстремистам и уже'перед самой Великой Октябрьской писал: «Традиционная история русской интеллигенции кончена... она побывала у власти, и на земле воцарился ад. Поистине русская революция имеет какую-то большую миссию, но миссию не творческую, отрицательную — она должна изобличить ложь и пустоту какой-то идеи, которой была одержима русская интеллигенция и которой она отравила русский народ». Поначалу Сталин как-то не придал значения этому откровению. Тогда еще доживал свои последние дни Антихрист, и надо было перехитрить его дьяволов, ждавших дележа власти. Но, твердо держа в своей исключительной памяти слова опального философа, Сталин время от времени возвращался к его странному обличению.