– Es ist nicht unsere Schuld. (Это не наша вина.)
Полковник Штольцман вёл себя вальяжно. Он совершенно был не похож на того человека, которого Таня видела утром. Тогда он выглядел жалким, подчиняющемся приказам главнокомандующего, а сейчас он сам строил из себя командира.
– Ist mir egal. (Мне всё равно.)
Эрих был спокоен до того момента, пока МР-18 не зарядили. Как только в воздухе раздался пробный выстрел, Эрих разнервничался. Он и его друг были безоружны, поэтому единственным способом изменить свою ситуацию был разговор, который Штольцман и его помощник Линкольн не желали начинать. Эрих заметно побледнел.
– Johan ist nicht schuldig. (Йохан не виноват. Это моя вина)
– Wirklich? Du bist ein Verräter? (В самом деле? Ты считаешь себя предателем родины?)
– Ja! Ich bin ein Verräter. (Да! Я один из предателей.)
– Lincoln, Shoot! Wir werden nicht zu hören Remer und Schreyer. (Линкольн, стреляйте! Мы не будем слушать Ремера и Шрайера.)
– Sehr Gut! (Хорошо!)
Нежелание вести дальнейший разговор и откровенное признание Эриха сделали своё дело. Перепуганный Йохан смотрел на Эриха и тихо ненавидел своего друга за то, что он его подставил. А недалеко от них находились девочки, которые так же боялись того, что сейчас произойдёт. Громыхал гром, раскаты молнии устрашали абсолютно всех. Последними мыслями Эриха, были о мысли о его возлюбленной. Он так боялся, что больше никогда не увидит Таню. Руки дрожали, всё тело изнемогало от боязни и напряжения. Парень даже не подозревал того, что его любимая рядом с ним даже в этот тяжёлый момент. Линкольн приказал солдатам встать в паре метров друг от друга. Разведчики выровнялись в прямую линию и приготовились к самому страшному. Линкольн нацелил автомат на Йохана и прищурил один глаз.
Таня и Шура стояли едва дыша. Все прошлые мысли остались позади. Наконец к ним пришло осознание того, что Эриха и его товарища в чём-то подозревают и сейчас ребята понесут своё наказание. Так было принято у всех, предателей родины расстреливали без сомнений, а Эриха и Йохана как раз считали таковыми.
– Нет, пожалуйста! Шура, скажи, что всё обойдётся? Я умоляю тебя, Шура.
В дрожащем голосе Тани был слышен страх и отчаяние. Она закрыла свои глаза и закусила нижнюю губу. По щекам потекли горячие слёзы, которые перемешивались с холодным дождём.
– Я ничего не могу обещать, Танечка! Ты только не кричи, я прошу тебя!
– Почему? Почему Эрих? Я должна подойти к нему, я не брошу его.
