Богатырь незнамо куда деться, я писатель и ненужность какая-то
Направо – лес, налево – дол,
рядом серый волк прошёл.
Промахнулась стрела —
угодила в зад оленя,
а рога на тебя – мигренью.
Плюнул, устал, до хаты поплёлся.
Лес стоит – не шелохнётся:
берёза шуршит и осина,
леший куда-то сгинул.
А дома ждёт домовой —
кашу варит, и как постовой,
в окно выставился и смотрит.
«Не хочу идти домой,
пусть нечисть сдохнет!» —
развернулся богатырь и в горы!
А под горами ссоры
птиц и зверья лесного.
«Мне б чего нибудь неземного. —
вдаль глядя, подумал
и как полоумный,
поскакал на кобыле до неба. —
Вот, там я ещё не был.»
Доскакал до Луны. Там сухо,
и большущая серая скука,
машут Печали вдали:
– Бога-бога-богатыри…
Осерчал богатырешко крепко:
«Ну посадят меня, чи репку,
в эту пыль неземную
печали эти, не забалуешь!»
Натянул поводья и к Земле.
Долетел и уселся на мне.
* * *
Теперь я сижу и пишу:
богатырь к богатырю —
очередная пьеса.
Это кому-нибудь интересно?
Нет! Брошу я род людской, кину
и далече куда-нибудь двину
на святую звезду Андромеду —
там стихами поеду,
поплыву по умам, по душам.
И там мне ответят: – Скучно,
скучно, Зубкова, молчи,
тихонечко сказки пиши
про русалок и воинов диких,
а если про власть напишешь,
не видать тебе белого свету —
посадят, как репку эту!
* * *
Пойдём, богатырь, нас нет тут,
мы стёрты, забыты. Задеты
тобой и мною их чувства
о князьях, королях и капусте.
Богатырь и будущее неведомое
Приключилась, значит, с богатырём оказия:
поехал он в лес – нечисть всякую пострелять,
да и заблудился.
Плутать то хорошо, но домой охота
к блинам, пирогам. Ну сами понимаете,
а дальше стихами пойдём:
Заблудился богатырь – не вылезти!
Плутал день, плутал два – не выползти.
Вдруг в огромную яму провалился.
А как на ножки встал, так открестился
от него мир прошлый да пропащий.
Будущее стеной встало: «Здравствуй,
проходи, посмотри на наше лихо,
только это, веди себя тихо.»
Отряхнулся богатырь и в путь пустился,
на машины, на дома глядел – дивился
как одеты странно горожане:
каждого глазами провожает.
«Почему же на меня никто не смотрит,
по другому я одет – походно?» —
удивляется детина богатырска.
И от вони уж не дышит носопырка!
И не знал богатырь, не ведал,
что он «дурак-театрал пообедал
и с кафе идёт в свою театру,» —
так прохожие думали. Обратно
захотелось в прошлое вояке —
страшно ему стало, чуть не плакал.
Машины, дома, вертолёты.
«Ни изб, ни коней, ни пехоты!»
Лишь одна бабуля рот раскрыла:
– Чи Иван? А я тебя забыла!
Плюнул богатырь и провалился,
