Добрая Косточка расплакалась. Наскоро размазав по лицу слезы, вытащила из чемодана банку малинового варенья - присланного из России, настоящего, необычайно ценного, но, по ее мнению, совершенно необходимого для потрясенного организма Болотова.
После варенья, чтобы отвлечь его от неприятных мыслей, села рассказывать новости. В Мурманске, конечно, все по-старому, только исчезли русские папиросы и взбесился Мокшеев. Почему-то увез Нелли Владимировну из их чудесного дома - там теперь французские артиллеристы - и поселился с ней в вагоне. И не то чтобы просто поселился на путях, а загнал свой вагон почти в Колу, куда никто не ходит. А если кто и придет - не принимает. Бедная Нелли Владимировна!
Болотов молча курил. Равнодушие его было неколебимо. Позавтракав, он отблагодарил Косточку, попросил у хозяина бритву, привел себя в порядок и вышел.
Он пошел в Колу.
22
Он шел в Колу. На путях была жидкая грязь и те же кучи консервных банок, те же горы нечистот. Страшна консервная жизнь Мурманска!
На открытой платформе солдат-француз чинил сапог и пел непристойную песню, на соседней - двое непонятной национальности возились с издававшей кислую вонь походной кухней, напротив из прибывшего с юга состава высаживались пассажиры - все больше офицеры.
Пар шел от земли и от воды, пар заволакивал невысокое небо, сквозь пар тускло светило расплывчатое солнце, проклятое мурманское солнце. Хорошо бы уехать сегодня же.
- Где здесь начальство?
Болотов остановился. Перед ним стоял невысокий мичман в распахнутой шинели. Засунув руки в карманы, он балансировал на рельсе и с интересом разглядывал Болотова.
- Что нужно?
- Начальство, штаб, высшее командование или еще что-нибудь.
Болотов повернулся и рукой показал на стоявший кормой "Глори". На нем красно-белой тряпкой висел флаг адмирала Кемпа.
- Вот оно, ваше начальство.
- Это не мое - это английское, - подумав, ответил мичман. - А где наше? Болотов усмехнулся:
- Вы давно здесь?
- Четверть часа. Прибыл прямым вагоном из Питера.
Стало быть, один из спасителей родины. Стоит ли разговаривать? Но Болотов не утерпел:
- Что в Питере?
- В Питере? - переспросил мичман. - Весь Балтийский флот, и очень весело. Едят дохлых лошадей.
- Весь? Откуда?
- Откуда его вышибли - из Гельсинков. Теперь стоит у Николаевского моста и вместо службы занимается балтанцами... А как у вас? Говорят, налаженность?
Нет, надо идти в Колу. Говорить с любителем налаженности не о чем. Болотов двинулся вперед.
