Мне бы кинуться закинуться,
но досрочно не откинуться.
Мне бы броситься отброситься,
но душа
в пенаты просится.
Врывается то и дело
в контейнер-тело,
пугая глазами,
наполненными миражами.
– К Президенту? На приём?
Не в чем.
И потом, о чём?
– Не каждый не может (подумай!)
«быть»
активированным Членом
блабладарственной Думы.
– Членом?!
Ответ соответственно нет.
Предпочитаю
«не быть»
органом оргазма,
миазменного маразма.
Пока в согласии
с головою
(органом не столь активным,
но менее интимным).
Звёзды не падают,
а возвращаются
туда,
где рождаются.
И цветут в соцветиях,
а не в созвездиях, скопом, -
как видится из телескопов.
Ветхое фортепиано
предпочитает piano,
а не forte-музон,
вздыбленный как газон.
– Ученичёк!
Покаж дневничёк. Пятёрки за что?
За незнание?
Похвальное оправдание.
Из небесной канцелярии. Справка.
Внесена поправка
в уложение «О размножении»:
Совокупляться впредь -
будете в муках.
Рожать – в наслаждении.
Законодатель: Создатель.
Судьба навестила.
Устало спросила, -
всё истязаешься?
Ой, нарываешься.
Ладошки,
нежные и горячие,
щенками незрячими
заёрзали по лицу.
Дети, -
дайте поспать отцу!
Обычно к концу
снится, что спится.
Но
что там валяется…
мёртвою птицей?
ПЕРЕБОР
Ватные ноги -
стыдятся дороги.
Нежные руки -
боятся разлуки.
Голое тело режет глаза.
Стынет
без ножен жало ножа
Беда вальяжно
змеем бумажным
скользит над миром:
Мальчик
мечтает стать банкиром!
Принимают
отделы пропажи,
стариков и детей
как поклажу.
В моде измор.
Сапог сапогу не пара.
Не пойман – значит вор.
В своре свара.
– Как, -
шесть материков?
Тревога!
Семёрка, число Бога.
В морге ор, -
нет тары.
Восьмёрка
на колесе Сансары.
Ухабами жизней
вырваны спицы, -
года и годы,
лики и лица…
Жизнь или смерть?
Игра или спор?
Всё одно, -
Пе-ре-бор!
суДОРОГИ ДУХА
Крик немой разорвал на пупке
Плоть тяжёлого пыльного неба.
Белый камень в плетёной руке
Стал краюхою чёрного хлеба.
На базаре старушки, крестясь,
Продают свои девичьи грёзы.
И не всходят без боли стихи,
И тошнит от рифмованной прозы.
Великая битва была в океане.
Усыпана суша ещё не сухими цветными
костяшками раковин.
Серебряными доспехами поблёскивают на берегу
тела мелких рыбин и крупных рыбёшек.
Как измерить величие не говорящих?
Они лежат на боку, – значит мертвы.
Они захлебнулись воздухом, исследуя сушу.
Или так их хоронят?
Не считанные никем, лежат все как один, -
поодиночке. Потому что не в ряд, не касаясь друг
друга, и в разные стороны головами.
Хотя, возможно, не голова считается органом
главным у рыб.
Совсем, как не у людей.
Не у всех, иногда и при жизни.
