* * *
Друзья встретили Треша, как и подобает встретить близкого и желанного человека в случае давнего и напряженного ожидания. Злата буквально задушила его в объятиях, Малой повис где-то в районе левого бедра. Холод, Фифа, Болотник. Приковылял даже сияющий Гур, цокавший костылем по настилу гати. Море улыбок, шуток, легких трепок и расспросов. Дорогие, милые сердцу лица, аура позитива и дружелюбия. Домик Болотника красовался новой крышей, теплицей из ткани воздушного шара и новыми сваями-подпорками. Наверное, хозяину этот капремонт жилища доставил неслыханное удовольствие, а может, его так обрадовало появление сталкера, но столь веселым болотного знахаря Треш еще не видел.
Солнце встало в зенит, когда он все еще рассказывал о своих приключениях на топях, прохождении Врат и встрече со Стражами. Народ с интересом, почти не перебивая, слушал Избранного и жадно впитывал информацию. Письмо от отца Холоду Треш передал по назначению, отчего бывший капитан прослезился и, дико покраснев, теребил конверт в сильных руках, ежеминутно прятал его за пазуху и снова доставал. Ему не терпелось открыть письмо и вчитываться в кривые строчки друга и командира. Злата прижалась к Трешу и снизу вверх следила за его мимикой, жадно слушала все, о чем сообщал сталкер. А губы шептали: «Люблю, люблю, хочу!»
Когда Треш закончил повествование и смог выдержать перекрестный «допрос», все вместе пообедали. Тяжелый сидор с боекомплектом он свалил в углу, известив товарищей о запасах, полагавшихся им согласно личному оружию. В нем нашлись СП-5 и СП-6 для «Валов», патроны для СВД и АК-12, гранаты, сухпайки, аптечки нового поколения. Свой рюкзак Треш положил у окна вместе с любимым оружием, прочую амуницию сложил там же. Малой любовался оружием, наглаживая стволы, внимательно слушал сталкера и восторженно встречал отдельные его реплики. Парнишке очень хотелось быть с полюбившимся ему героем Пади, неотрывно следовать за ним, проходить любые испытания. Он так прикипел к Трешу, что ловил себя на мысли: «А не брат ли он мой старший?! Может, мы все-таки сводные? Очень хочется быть таковыми».
Друзья взгрустнули только однажды – когда Треш объявил им о своем предстоящем рейде. Заголосили, заерзали, недовольно реагировали на непонятное задание, одиночный поход, обсуждали возможные опасности. Треш долго слушал начавшийся гвалт, сжав губы и тяжело сопя, потом замахнул домашнего кваса и резко оборвал громкие диалоги:
