Приключения студентов [Том I] | страница 47

выходило и умолк и он; приторно пахло спиртом.

А под черным изломом горного гребня, будто кучка больших звезд, ярко светились окна замка: там шло пиршество с прибывшими гостями.

Солнечные часы над воротами гостиницы показывали пять, когда Марк вышел из шалаша.

Кругом царил всеобщий мертвый сон; в лесу чирикали и перекликались птички. За безмолвным зданием гостиницы, все повышаясь, темнела горная грива; в конце ее к скале приткнулось заночевавшее облачко; на нем, словно игрушка на белом блюде, пылал в пурпуре первых солнечных лучей замок.

Марк обогнул площадь и, пройдя немного лесом, завидел в просвете синий клочок реки; дорога пологими петлями спадала в обрыв.

Марк спустился к самой воде. Перейти вброд на другой берег было уже возможно; глубина доходила всего до колена и речка быстро неслась между известковыми скалами; за нею тянулись холмы, заросшие густым лиственным лесом; солнца снизу видно не было; небо еще казалось серым и только на середине его начало синеть и шириться небольшое пятно.

Марк выкупался, несмотря на холод, и направился обратно.

Когда он показался на горе, табор уже шевелился; вид у большинства подымавшихся был сердитый и заспанный; все поеживались, откашливались и неизвестно кого поругивали.

Весть о том, что река вошла в свои обычные пределы, обрадовала Луиджи.

— Если так, мы послезавтра в Италии будем!.. — сказал он. — Надо, братцы, поторапливаться, чтобы раньше всех уйти!.. Первыми быть всегда выгодно!

Путники закусили и, оседлав и навьючив ослика, тронулись в путь. На середине площади им навстречу попался бородатый лохмач, с которым накануне беседовал Луиджи. Знакомцы весело покивали друг другу головами; лохмач при этом не без гордости указал пальцем на свою грудь: на ней чернела небольшая доска с белой надписью.

Марк глянул на него и на простодушном лице его написалось изумление.

— Это ты сделал ему надпись?… — спросил он, когда обладатель чудодейственной доски–кормилицы разминулся с ними.

— Я!.. — самодовольно ответил Луиджи. — А что, хороша?…

— Да ты что же ему надписал то?

— Что следовало: «Сукин сын и жулик». Я, брат, человек справедливый: за десять кватрони подкупить себя не дам! За полсотни — дело другое — иная надпись была бы!

— А если кто–нибудь прочтет и ему скажет, тогда что?

— Да кому прочесть–то? Я сам видал, как герцоги и епископы письма вверх ногами держали и «читали». Да еще головами помахивали, глубокомысленные лошади! Дурачье крутом!.. А мы свет разливаем, понимаешь?..