— А теперь ты понимаешь, что мы не такие уж и крутые, — сказал Джеймс, и я кивнула. — Знаешь, в том, что мы совершаем ошибки и позволяем гордости диктовать нам правила, есть и свои плюсы. Это делает нас небезупречными.
— Да. Но за чужой счёт.
И именно это меня смущало.
— Иногда. Но Лукс один из нас… он не член совета, но он — сын Зевса. И у него изъянов не меньше, чем у остальных.
— Но любовь к брату, которого он готов защищать любой ценой, не один из них.
— Ты права, — Джеймс покачал головой. — Не буду врать тебе и говорить, что каждое наше решение истинно верное. Обычно те, которые мы принимаем вместе, не так уж плохи. Но те, которые мы принимаем по-отдельности… это лотерея. Иногда они правильные, иногда нет, а иногда у нас уходит пару тысяч лет, чтобы понять свою ошибку. В случае с близнецами получилось особенно неудачно, потому что единственное, что сдерживает Уолтера от отмены своего решения, это гордость. Но, в конце концов, всё будет хорошо, а пока… посмотри на это иначе. Теперь ты с нами в одной лодке и можешь указывать на наши ошибки.
— Если единственное, что я буду делать на сборах совета, это указывать всем на ошибки, то никто не станет ко мне прислушиваться.
— Да, но это не значит, что ты должна молчать, если дело действительно важное. Ты можешь заручиться моей поддержкой. И Генри тоже. Не могу говорить за остальных, но ты не будешь одна. По крайней мере, большую часть времени. — Он улыбнулся. — Но только попробуй отменить один из моих законов, и наши отношения станут немного напряжёнными.
Я выдавила ответную улыбку.
— Сделаю всё возможное. Но мне нравятся твои суждения.
— Они хороши, не правда ли? — он попытался пихнуть меня бедром, но учитывая его высокий рост, попал по печени. — Знаешь, после всего, что я сделал, мне кажется, я заслуживаю поцелуй.
Я закатила глаза.
— Нет, даже через миллион лет.
— Что насчёт миллиона и одного?
— Может, я позволю себе чмокнуть тебя в щёку, если ты не успеешь упасть в моих глазах за это время.
Джеймс надулся.
— Ты слишком ко мне жестока.
— И тебе это нравится. — Как бы ни была романтична и прекрасна Греция, я не собиралась нарушать свои клятвы Генри. Даже если они фактически не применялись следующие шесть месяцев. Я любила его вне зависимости от времени года.
— Как думаешь, Ава отменит своё проклятье?
— Сомневаюсь. Уолтер и без того сильно зол. Напомни ей об этом через пару лет, когда он успокоится. Может, тогда тебе больше повезёт.
