Шесть месяцев. Сто восемьдесят четыре дня. Вот сколько я проведу вдали от Эдема, где Генри, мой муж, ждёт моего возвращения в сентябре. Расставание длиной в полгода казалось мне вечностью, и мысль о нем причиняла физическую боль.
Но у меня не было выбора. Шесть месяцев вместе, шесть месяцев порознь. Такой договор мы заключили, когда я согласилась жить в поместье Эдем в обмен на поддержание жизни в моей больной матери. Звучит безумно, но на самом деле Генри — Аид, бог Преисподней, и такие чудеса ему вполне по силам.
Я не жалела о нашей сделке, но после полугода отношений, ещё полгода вдали от него казались самой что ни на есть пыткой. Но Генри настоял на этом и, наверное, это и к лучшему. У меня появился шанс ненадолго забыть о своём бессмертии и вспомнить, каково это — быть человеком.
Первые семьдесят два часа у меня не было времени скучать, и причиной тому стал мой лучший друг Джеймс, согласившийся поехать со мной в Грецию. Он, конечно, не Генри, но парень виртуозно умел поднимать мне настроение, чем делал наше летнее путешествие более радостным.
Джеймс распланировал всю поездку, и пока мы летели из Нью-Йорка в Афины, я размышляла о том, как проведу эти шесть месяцев: пойду на экскурсию по древним руинам, отведаю обалденную греческую кухню, буду весь день валяться на пляже. И главное — мне больше не придётся постоянно оглядываться из опасений, что кто-то попытается меня убить.
Чего я уж точно не планировала, так это в первый же день потеряться в лесу.
— Ты и вправду не знаешь, где мы? — спросила я у Джеймса, плетясь позади него. Прошло уже три часа с момента нашего отделения от экскурсионной группы, а мы всё ещё бродили в лесу за Афинами. Я ещё никогда нигде не терялась! Зато Джеймс вёл себя так, словно мы вышли на короткую прогулку. Деловито засунув руки в карманы, он наслаждался видами.
— Понятия не имею, — задорно ответил парень, но что-то в его голосе намекало на обратное. У меня не было другого выбора, кроме как следовать за ним.
— Если это какая-то уловка, чтобы остаться со мной наедине… — пробормотала я. С него станется. Если бы я провалила эдемские испытания, Джеймс занял бы место Генри и стал правителем Преисподней. И хоть у меня не осталось бы воспоминаний о времени, проведённом в поместье, я была уверена, что он подумывал заменить Генри и в статусе моего мужа. Он проиграл, но, судя по взглядам Джеймса, до него не дошло, что соревнование окончено. Или что его вообще никогда не было. Я всегда принадлежала только Генри.
